Ukrainian Nationalism, Activities Sponsored by Nazi Germany

Ukrainian Nationalism,
Activities Sponsored by Nazi Germany (1)


After the Soviet Union extended their influence into Polish territories, there was an upsurge of Ukrainian Nationalism. This resurgence was not limited to Ukraine proper or to the German-occupied area, but manifested itself abroad in The Americas and Canada. The pro-German Ukrainian activist, Danile Skoropadski, was heavily engaged in the United States and Canada giving speeches to meetings of Ukrainian emigres. The main organ for the distribution of pro-German sympathies and propaganda was the Ukrainian magazine 'Na Vidsich', which was financed from German sources. (2)
In Germany, according to Confidential Press Reports (section re the Ukraine), the Headquarters of the Hetmanzy (nationalist group) – and presumably Hetman Pavlo Skorpadsky himself – moved from Berlin, where they were established since about 1920, to Krakow. (3)

Krakow now became the headquarters (or base from which operations were conducted) of other Ukrainian Nationalists movements or parties, i.e. the Organisation of Ukrainian Nationalists (O.U.N.). The organ of the O.U.N. in Krakow was 'Kakowski Wisti'. (4) Reports being fed to British Intelligence (M.I.2b) in August 1940 confirmed continued German support for the Ukrainian Nationalists, quelling earlier reports that arrests and even executions had taken place. Later information confirmed that all the prominent OUN leaders were still in place, and the Hetman Skoropadsky's paper was still appearing in Berlin. (5)

An article in an emigre Russian newspaper published on the 26th April 1940 reported the efforts made by the German administration to encourage the Nationalists in their quest for a Greater Ukraina.(6) The same newspaper also reported that the majority of Ukrainian prisoners of war had been released and sent home, and the remainder were separated from the Polish prisoners and detained in a separate camp. In these Ukrainian camps propaganda was carried out under the supervision of Sevryuk, a leader of the OUN, who offered hope of the formation of a 'Greater Ukraina Army'. This all helped to engender hatred against the Jews and Poles. Another sign of continued German support was the transfer of Orthodox churches taken from the Roman Catholics and given to the Ukrainians.(7) This carrot to the Ukrainians continued:


But this is only one side of the question, and there is another more important one. The whole remnant of the former 'Little Poland' has been officially declared to be Ukrainian land. This German ' Ukraina' includes the territory of Sanok, Leszno, Krasno, Brzozow, Yaslo, Gorlice, and Nowy Sacz. In this territory the Ukrainian yellow and blue flag has been restored and all the administration handed over to the Ukrainians. A Ukrainian militia has been created which is regarded by the local population as 'the 'Cadres' of the future Ukrainian Army'. Many Ukrainians have fled to Przemyszl from Lvov. Walking in Przemyszl, the informant of Vakar saw on one side of the river San yellow and blue flags, and one quite small swastika over the German Commandant's office. The tiny 'Ukrainian' is bounded by the USSR and sub-Carpathian Ruthenia. A little to the west at Zakopane there has just been set up a separate 'state of Carpathian mountaineers' which Governor General Frank visited in February promising to the mountaineers 'a special regime'. (8)
The German view of the Ukrainian presence in Poland was greatly over estimated. This was particularly evident in the Zakopane region on the Slovakian frontier and in Krakow. Many reports suggest there was no Ukrainian question. However, Germany was undoubtedly encouraging the Ukrainians with an eye on the USSR at the same time.

The object of the O.U.N. was to establish an independent Ukraine State. To achieve this, counter-revolutionary activities were carried on in the Ukraine proper (under Soviet rule), which included the forming of military units. (9)

In addition to the O.U.N., there was a sister organisation known as the O.D.V.U, founded in 1929 in America. This sub-organisation was also supported and financed by various German governments, commencing from the government of 1914-18. The sole purpose of the O.D.V.U. was the collection of funds for the O.U.N, and propaganda: 'acquainting the world with the Ukrainian question and the right of Ukrainians for self-determination, etc.' (10)

There was an arm of the O.D.V.U. in South America with its headquarters in Buenos Aires, and in its organ 'Nash Klich' their sympathies were entirely with Germany. As a result of the outbreak of the Second World War, the Argentine government banned the organisation because of its close ties with Germany. In 1940, the American newspapers accused the O.D.V.U. of Fifth Column activities, with the result that the American government instigated an investigation of 'un-American' activities.(11)

In Canada, the Ukrainian newspaper 'Novy Shliah', on the surface, was loyal to Canada. However, the organ reproduced articles from the 'Krakowski Wisti', a defender of Ukrainian nationalism (pro German). The newspapers' activities extended to propaganda articles and was believed to be a base for the recruitment of Ukrainian emigres in Canada for the 'liberation' of Ukraina. (12)

The American and Canadian governments actively infiltrated these nationalist organisations and were able to obtain various intelligence which pointed directly to various groups organising themselves on a military bases in German occupied Poland. These reports revealed how these groups were being organised, their maintenance, equipment, and training in specially set up establishments near Krakow (SS/SD school in Zakopane/Rabka). It also revealed the treasonable activities of a Ukrainian minority during the war in Poland by acts of sabotage and mutiny in the Polish army, etc.(13)

In the United States, the O.U.N. did not openly declare its pro-German sympathies and policy of collaboration. They did it by inference in newspaper articles indirectly calling for the 're-birth' of national (Ukrainian) life, culture and economics in German occupied Poland. Also by inference, and in some cases more directly, made clear that such national life has been made possible since the time of the German occupation. Besides this, all nationalist Ukrainian newspapers in the occupied area did not hide their hatred of the ally of Great Britain and Canada, i.e. of Poland. Pro-German sympathies were openly discussed in correspondence and newspapers in South America, but not in The United States or Canada.(14)

In the occupied areas of Poland the O.U.N. were conducting violent anti-Soviet propaganda and shouted for the 'liberation of Ukrainian lands' by Ukrainian efforts and forces – which, on the face of it, was absurd as they could not move without their German masters. At one stage the Germans were considering the formation of a Ukrainian Brigade in German occupied Poland, but no doubt the Germans got 'cold feet' over this suggestion, as they were very wary and suspicious of the Ukrainians' proclaimed loyalty to the Reich. (15) Other intelligence reports report Hitler was considering setting up a Polish Government and Army of a million men, consisting of Poles and Ukrainians which was to be led by young peasant stock. (16) The point of these suggested measures was to exclude the intellectuals and create a Polish buffer state between Germany and the U.S.S.R.

In October 1940, a new figure entered upon the scene of Ukrainian politics – namely Nicholas Skoropadski, nephew of Hetman Skoropaski, who, at the end of the First World War, was for a short time, ruler of the 'Ukrainian Republic' under German auspices. At the beginning of the second World War, Nicholas Skoropadski was in Russia fermenting discreet trouble among his nationals. He then left hurriedly for Poland, then passed into Germany and was politically active from then on. Soviet sources at that time, reported that he had a secret meeting with Hitler, in Berlin, in October, 1940 and that a concrete plan of action in Ukraine was discussed. (17)

From intelligence sources gathered by the British, Nicholas Skoropadski was ready to play a quisling part in his country and was credited with having widespread influence and an organisation working steadily on the lines of the old 'Ukrainian Independence Party', spreading disaffection in Soviet Ukraina and the part of Poland recently occupied by the Russians. Through various intelligence channels reported to the British government, it was possible to gather some idea of the Skopodaski organisations intent should Germany begin an Eastern Drive. These Nazi sympathizers were to be ready to 'play their allotted part' when Germany was ready to move. Bearing in mind that this intelligence was gathered on the 15th and 16th October, 1940, there was time for the organisation to get its act together. The broad lines of Germany's aggression Plan were expected to materialise around March or April, 1941. (18)


German-Ukrainian collaboration was on high alert and had already made plans to make maximum use of the minorities in Bukovina, Ruthenia, the Balkans, as well as disaffection spread in Ukraine proper and in Soviet occupied Poland. Secret nuclei of 'Ukrainian Legions' such as Roland and Nightingale, were formed in the above territories. Personnel from these 'legions' were being trained in a number of centres in the occupied territories, the main centres being the SS/SD schools in Zakopane/Rabka, and in Pistanay, Slovakia.(19) The report also included reference to Ukrainian Priests being trained at Breslau, for what purpose it is not clear. German instructors and German equipment were supplied on a lavish scale. Recruits for the volunteers for these 'legions' going on in the areas where the Nazis had a sphere of influence over Ukrainian emigres, including those in the United States and Canada. (20)

German proposed expansionism eastward had her eye on the Black Sea ('Oil') which could either be obtained from Russia (amicably by overt threats), or Rumania (less amicably), and then by uprisings engineered in all Ukrainian territories under Soviet rule, as well as Soviet-occupied Poland. The 'Legions' would be used to bolster up the uprisings, preparatory to a formal German move 'to restore order'. The old story of 'self determination' and 'appeals to Germany for aid' to be revived. A policy that was to be perfected by the Soviets.

In the latter part of 1940, there were clear indications of a German build-up on the Soviet border, stretching from Eastern Prussia along the entire demarcation line of the Soviet-German Pact. Intelligence reports of the time refer to at least 46 German divisions in East Prussia, 24 divisions in Poland and a further 12 divisions in the strategic triangle of Krakow, Moravska Ostrava and Ilib. These military formations far exceeded the actual needs of occupation. (21) Again, intelligence reports refer to special winter equipment being used by the German troops on manoeuvres – 'winter clothing' of the type used in Finland – skis, etc. It was also reported that Germany had placed rush orders for ski-mounted aeroplanes in Czech aviation factories, plus large orders for skis for troops. (22) The Skoda works were experimenting with new types of light artillery mounted on special chain protected wheels for travel over ice, as well as 'glider undercarriages' for negotiating deep snow. (23) As a special 'treat' German troops flooded into Zakopane and Bad Rabka for ski-manoeuvres on the slopes of the Carpathians and in the rocky passes as soon as winter conditions permitted, which was usually late October. (24) This activity was described by the German propaganda machine as health sports for the troops. However, shrewd observers interpreted it differently. (25)

These were not the only military preparations that indicated some form of aggression against the Soviet Union, sooner rather than later, even to the untrained eye. Behind the scenes, intensive indoctrination courses were in progress in training of Ukrainians, Polish and SS/SD personnel in the training schools, particularly in Zakopane, and then Rabka.

To compound the confused assessment of the British Government (which will be referred to later), intense activity was taking place in Slovakia, from West to East, pointing directly towards the Soviet-Ukrainian border: strategic 'penetration' roads were being constructed, capable of bearing the accelerated tempo of heavy tanks and other similar vehicles – side roads linked to the former for lesser transport, supplies etc., – short, two-track railway lines, which stopped just short of the border, their exact proposed use was not known at that time. (26)

There is no doubt that the complete suppression of Poland was just the first project on the agenda by the Nazis. With the invasion of Great Britain put on hold, (the battle for the skies over GB had failed) priorities shifted to developments in the Balkans, Rumania and the Black Sea, and of course it was the controlling stake in the oil fields that was very tempting for the future of German expansionism.

All the indications from the intelligence sources at the disposal of the British Government indicated very strongly that Germany would make a push for the wheat-lands, the oil fields and the coal fields etc. of Russian (and Polish) Ukraina. Russia relied on dialogue with her German partners as she was in no way able to respond militarily at that time.

Moscow had received numerous warnings from London and Washington. At the beginning of January, 1941, Sumner Wells, the Under Secretary of State, passed on to the Soviet Ambassador in Washington information which had reached his Government about the Germans preparations for attacking the USSR., and he gave him further details on the 20th March. (27) Sir Stafford Cripps, (Ambassador to Moscow) as early as the 24th April, 1941, had to fight to get the ear of the Soviets to warn them of German intentions. His advice was brushed aside as Stalin had concluded it would have been madness for Hitler to undertake war against the USSR before finishing off the war in the West. (28)

There is no doubt that all governments were indulging in the art of bluff and counter bluff, and in this respect the German propaganda machine was well ahead of the field. Minds were concentrated on Germany: will she or won't she invade the USSR?

About the end of April 1941, in a conversation between Sir Stafford Cripps and General Sikorski, it was reported by Sikorski that the Polish government had received intelligence that German troops were concentrating in the strength of more than a hundred divisions and about 2,000 supporting aircraft, in the proximity of the Russian frontier, mass forces on the Finnish frontier and considerable forces on the Rumanian frontier.(29) Hitler was convinced that the war would be over quickly when he would turn to Great Britain and finish the job before winter. (30) Cripps reported that there were rumors that Rumania had already declared war on Russia, but he was of the opinion (by intelligence) that the anti-war party in Germany was prevailing and this indication was supported by the return to Moscow of the wives and children of the German diplomats.(31)

His Majesty's Britannic Government (Joint Intelligence sub-Committee of the War Cabinet), as late as May, 1941, (only weeks before the Nazi onslaught) was in possession of all the above facts and much more beside which were passed to Maisky, the Soviet Ambassador in London. Yet, despite overwhelming evidence and indications that such an assault was imminent, concluded:


"Whereas a few weeks ago rumours were current throughout Europe of an impending German attack on the U.S.S.R., the contrary is now the case. There are some indications which suggest that a new agreement between the two countries may be nearly complete". (32)
(Signed) Cavendish-Bentinck
Davidson
Medhurst
Campbell
Vickers






The conclusions of H. M. Government are briefly set out below. A more comprehensive assessment and the arguments on which they are based are set out in Appendix 1. (33)

Conclusions:

To pursue her present war aims, Germany needed economic assistance from Russia. Agreement with the Soviets or war.

War with the Soviets economically damaging to Germany. German air force in difficulties. An agreement was overwhelming.

Convincing threats by Germany on the Soviets. The danger point: The Soviets would not sign over control. The Soviets would avoid clash and yield to German demands, but at the same time prepare for the worst.

Politically, Germany to show her domination and influence the U.S.A. and a peace with G. B.

Germany must know immediately where she stands. Agreement or War, H. M. Government believes it will be by agreement. (34)
The Soviet Union (NKVD) were well aware of Ukrainian attitude towards them, and had for some time carried on a relentless opposition to the formations of Ukrainian Nationalist militias fermenting within her borders. The Soviets were attempting to minimise this danger by showing a more lenient approach to the Polish minorities in Volhynia and Galicia, or rather, what was left of the Polish minority. At the same time repressive measures against the Ukrainian nationalists was being intensified to a very marked degree.

At first the NKVD's activities had been directed mainly to liquidating the Ukrainian military organisation, which had been founded by Konovaletz, although the so-called middle class Ukrainians had also suffered considerably, whether on class or nationalistic grounds. (35)Further repressment by the NKVD gathered momentum with the elimination of any Ukrainian centres, by force if necessary, of an anti-Soviet nature which might possibly exist.

The Soviets knew that the Ukrainians within her own territories were in contact with their co-racialists across the border in German Poland and were being influenced by the reports of the privileged position which was accorded to the Ukrainians under German rule.

The Germans had made a special effort to foster a national spirit amongst the Ukrainians in Western Galicia, and the traditional subterranean existence, and extensive revolutionary practice, had resulted in communications between Western Galicia and Eastern Galicia being quickly placed on a regular basis. The population of Galicia had a highly developed sense of nationalism and in this area with ideological and propaganda centres close at hand, but out of Soviet reach, the Soviet authorities were confronted with a difficult problem.

The NKVD was prepared to go to even greater lengths than ever, in stamping out this subversive Ukrainian element, but the stronger the measures, the stronger became the opposition and hatred they evoked. (36)

The Soviets however, were no fools, and they were able to control the entire Soviet population with probably the most sophisticated civil intelligence yet devised by any government. In the main, the Western governments, including Germany, were ignorant of the power base from which the Soviet Union controlled all aspects of Soviet life. This was not only the case during the Second World War, but had been shaped from the very first, namely from 1917, and would continue until the fall of Communism in 1989.

Germany was the first Western government to infiltrate the Organisation of the People's Commissariat for Internal Affairs (NKVD) of the Soviet Union, and the power base behind it. Based on information captured during the 'Barbarossa Campaign', and on trustworthy evidence obtained from Soviet officials who had been captured or arrested, Germany responded.

On the 2nd April, 1942, Heydrich in his capacity of the Chief of the German Security and Intelligence Services (Sipo-SD), distributed this intelligence throughout the occupied areas. In the SS/SD school at Rabka, Dr. Schongarth regularly gave lectures to the students on the Soviet subversion of its own people.(37)

The United States Intelligence Agencies were more secure in their knowledge that Germany would strike at the U.S.S.R. The Americans knew at some stage they would be brought into the European War. They were correct in their assessment, that German-Soviet conflict would occur sometime in the spring of 1941, and the build up of her armaments commenced. (38)

The moment of truth, as history has recorded it, was the 22nd June, 1941, when Germany commenced her conquest of the Soviet Union.

Ukrainian National lists in Western Ukraine viewed the Nazi invasion of the Soviet Union as a liberation, and welcomed the creation of a 'free' Ukraine within the fascist 'New Order' in Europe. Were they right? We shall see!




Table of Contents Next Page »





--------------------------------------------------------------------------------


Footnotes:
1) Return
2) Public Record Office (PRO). WO/208/1724. Return
3) ibid. Corroboration of Hetman Skoropadski's move to Krakow is shown in another independent assessment intelligence report from Finland on the 24th September, 1940 (WO/208/1734 'Operations Intelligence Report No. 805, dated 24.9.40). The informant learnt from the Finnish wife of the United States Consul in Moscow that Hetman Skoropadski was operating in Krakow where he had set up his headquarters. That the Soviets were aware of this development and concluded that this action was not in the spirit of the Soviet-German Pact. Return
ibid. Return
ibid. 1734, MI2b report dated 3.8.1940. Return
ibid. Return
ibid. Return
ibid. Return
ibid. Intelligence report: in the publication, 'Novy Shilish', a Ukrainian Language newspaper representing nationalist policy, published in Canada, where articles reproduced from Ukrainian press in the U.S.A. proved the existence of such a movement, including military groups. Return
ibid. Return
ibid. Return
ibid. Return
ibid. Return
ibid. Return
British Intelligence Report from Berne, dated 3rd July, 1940. (WO/208/1734): quoting a conversation between H.M.R (not identified) and a Polish Minister to Switzerland. The latter told H.M.R of the reported formation of a Polish Government under a certain STUDNCKI, whom the Minister described as an honest old fool. The Polish Minister referred to the formation of the Ukrainian Brigade in Poland. Return
ibid. Return
ibid. Return
ibid. Return
ibid. Return
ibid. Return
Mark Goldfinger, (now living in Bournmouth) a young boy at the time living in Rabka at that time remembers the side roads stacked nose to tail with tanks and other armoured vehicles. This was confirmed on my visit to Rabka in November, 1997, with the help of the present secretary (Jan Krakowska) of the Catholic school (the building of the SS/SD school) acting as interpreter, we interviewed a number of elderly witnesses who also remembered the large German military presence in Rabka on the run-up to 22nd June, 1941. Return
British intelligence report dated 4th October, 1940. Return
ibid. The only unknown factor was Turkey who may object to a takeover of Ukraine. Turkey's political aspirations were not known. If Germany had designs on Turkey, the war materials being gathered would have been of little use due to the terrain. All indications were for a strike against the Soviets. Return
ibid. Similar reports were coming in from a number of sources, including the L.E.F (Free French) via their office in Istanbul, also dated 4.10.41. Return
ibid. Return
ibid. Undated report but believed October, 1940. Return
Peace and War: United States Foreign Policy, 1931-41, Washington, 1942, p. 105; Sumner Wells, The Time for Decision, London, Hamish Hamilton, 1944, p. 251. Return
In a statement to the American Press on the 31st December, 1941, M. Litvinov agreed that his government had received warnings but had dismissed them. Return
Doc. Polish-Soviet relations, vol, 1 p104. Return
ibid. Return
ibid. The two factions, one led by Goring (for war), and Schulenburg and Hess (anti-war) were both fighting for Hitler's ear. It was Goring that was to prevail. 'So far' – said General Sikorski – 'Germany has won on the land, lost on the seas, and there is a draw in the air'. Return
PRO. WO/208/1761, dated 23rd May, 1940, copy 36, marked 'Secret'. (My underline). Return
In retrospect, the authors of this report may well have wished the ground would open up and swallow them whole. His Majesty's Government assessment of German intentions against the U.S.S.R. was made just a month before the actual attack. Not three miles away, from the seat of government where a contrary assessment was made, at 12, Nevern Place, London, S.W . a self employed journalist, Marie Brett-Perring, undoubtedly an intelligence agent of some kind, had come to another conclusion. Over a period of months she had been feeding the British Security Services with information concerning German military activities in Eastern Europe, particularly in Poland and the Ukraine. Marie Brett Perring was surprisingly accurate. Return
WO/208/1734 (assessment report). Return
In June 1940, most of the active nationalists elements in Western Ukraine had gone to ground (M.I.6 Political Report dated in June, 1940). Return
PRO. WO/208/1734 – M.I.6 Political Report No. 123, dated 25.6.41. Return
See Appendix 'A'. Return
ibid. The USA – In several reports mention is made of strategic war materials destined for Sweden that were requisitioned by the USA for her own use. 110 pursuit planes and bombers manufactured for the Swedish air force were seized despite protests from the Swedish government. On the 23rd October, 1940, President Roosevelt issued an 'executive order', decreeing priority defence orders placed with private industry. It established the first government general control over private industry. The commission was headed by Donald M. Nelson. Return


--------------------------------------------------------------------------------


This material is made available by JewishGen, Inc. and the Yizkor Book Project for the purpose of fulfilling our mission of disseminating information about the Holocaust and destroyed Jewish communities. This material may not be copied, sold or bartered without JewishGen, Inc.'s permission. Rights may be reserved by the copyright holder.





http://www.jewishgen.org/yizkor/galicia/gal001.html

УЧАСТИЕ МИРЯН В ЖИЗНИ ЦЕРКВИ.

УЧАСТИЕ МИРЯН В ЖИЗНИ ЦЕРКВИ.



Архимандрит Константин (Зайцев)



Несколько слов о Приходском Уставе Московского Собора. О нем вообще можно сказать то, что так проницательно отмечал митрополит Филарет относительно Синода. Благодать Божия сделала из него, вопреки замыслам не всегда православным церковно-православное установление. Московский Собор есть чудо Божией благодати, озарившее мрак революцион­ной одержи-мости, мгновенно покрывший буквально всю Россию. Мрак этот висел и над Собо­ром, будучи, однако, им преодолеваем силой благодати. В некоторой, очень слабой степени, дух современности отразился и на Приходском Уставе – не этим ли обусловлено наличие особого вступления к нему, точно, вразумительно и убедительно выражающее некоторые общие положения, проникнутые строго церковным духом и погружающие весь Устав как бы в некое очистительное море благодати. Но есть отсвет в Приходском Уставе и чего-то другого, что, быть может, еще важнее. Тут мы подходим к большой теме, которую только бегло осветим. Это – проблема повышенной значимости «народа» в условиях исповедничества, граничащего с мученичеством. Как мученическая кровь заменяет крещение водою, так и готовность пролить кровь сглаживает иерархические углы и особо определяет удельный вес тех или иных голосов.

Повышенное участие мирян в суждениях о вере может быть суетным и ложным – достаточно вспомнить то брожение умов, которое вызвана было на Руси ересями стригольников и, особенно, жидовствующих. Понятно отсюда строгое обуздание этого соблазна, осуществленное властью по требованию церковных вождей. Но может быть и иначе. Мы ведь не скажем, например, что суетно и ложно было то, что во времена братьев Лихудов «и духовные и светские мужи, жены и дети в собраниях, беседах, на всяком месте, благовременно и безвременно – все стали рассуждать, как пресуществляется хлеб и вино в тело, и кровь Христову, и в кое время и киими словесы». Это была защитная мобилизация духа против грозившей нам латинской ереси, укоренившейся в юго-западе России.

А в моменты заострения вероисповедных споров, затрагивающих самое существо церковной Истины – церковный народ нередко получает значение очень высокое. ВЕРА непосредственно объединяет (или разъединяет!) людей, и момент иерархии ослабляется в своей значительности. Историк Евсевий, говоря о борьбе с Монтаном, выражается так: «верующие стали собираться и исследовать новое учение «Бл. Августин, говоря о конечной судьбе ересей, отмечал как бы три самостоятельные силы, их уничтожающие: «суд народа», «важность соборов», «величие чудес». В нашей отечественной истории юго-запад явил пример решительного участия народа в борьбе за веру. Известно значение братств. Патриарх Иеремия, их утвердивший, отмечал наличие среди мирян не только благочестивых людей, «одною простотой могущих сделать многое», но и ученых, которые могут быть более разумны, чем епископы, ибо по слову бл. Иеронима «не все епископы суть епископы». «Одному простому мирянину православному нужно больше верить, чем папе»…

Если же архиереи и другие настоятели с любовью допустят делать о себе замечания и будут исполнять все предписанное, то отцы в сынах, а сыны в отцах пребывать будут, и таким образом последует согласие и приверженность к ним народа». Духовная настроенность, звучащая в этих наставлениях очень ценна и должна быть созвучна и современному христианину, но надо оттенить всю «новизну» и современности даже и по сравнению с такой настроенностью. Там был определенный враг и явный соблазн: латинство. Это был «фронт», так сказать, откуда грозила беда. Но сзади был «тыл»: Русское Православие! То была эпизодическая борьба в общей атмосфере, далекой от того повсеместного «отступления», которое окружает нас. Позади нас покинутая нами изнемогающая духовно в тисках воинствующего безбожия Россия, а окружает нас сомкнутый фронт всех возможных конфессиональных организаций и внеконфессиональных течений, объединенных одним и тем же духом «отступления». И потому нечто существенно иное требуется от пастыря и от близкого ему духовно церковного народа, сверх всего того, о чем пишет митр. Иов Борецкий. Что же именно?

http://www.metanthonymemorial.org/VernostNo1.html

УЧАСТИЕ МИРЯН В ЖИЗНИ ЦЕРКВИ.

( окончание, начало в № 1 )

Был почитаемый древний подвижник, авва Иосиф Панефосский. К нему однажды обратился один брат с вопросом: - если настанет гонение, куда лучше бежать, в мир или в пустыню? Старец отвечал: «Поди туда, где живут православные, и поместись близь них». Вот первый, основной, завет – подлежащий исполнению рачительнейшему в современных условиях: тесниться друг к дружке, по признаку нашей русской православности, нашей принадлежности к Церкви «Единой, Святой, Соборной, Апостольской», в русском поместном ее зарубежном облике, и тем являть свое церковное бытие: существовать, как Церковь. Выполнение этой задачи, то есть создание и поддерживание церковных очагов, есть своего рода обязательное послушание всех чувствующих себя «верными» – и первым вдохновителем и трудником этого подвига является, конечно, пастырь. Но есть еще и второе, что надо принять, как основу современной церковно-приходской деятельности. Это -– сознание серьезности и ответственности переживаемого времени, отсутствие увлечения успехами легкими и «массовыми». Условно говоря, можно сказать так: ядро церковное вокруг пастыря должно ощущать себя потен- циальными катакомбниками. «Условность» заключается в том, что, в ближайшей реальной перспективе, не о гонениях может идти речь, а о гнете более тонком, но и более еще опасном; о втягивании каждого в такую общественную среду, организованную или даже не организованную, принадлежность к которой, духовно (а иногда и фактически) несовместима с подлинной принадлежностью к Православной Церкви. Вот почему для каждого должна существовать внутренняя готовность порвать, положить конец всякой общи- тельности, которая отвращает от Церкви. Можно «условно» применить и другое выражение: потенциальный затвор. Он естественно вытекает из правильно построенной и к исполнению в жизни принятой лестницы ценностей! «Учись разуметь обстоятельства времени» – этот завет св. Игнатия Богоносца, себе усвоив, должен пастырь внедрить и в сознание ему близких – будущей дружины верных, которая должна будет разделить со своим пастырем его судьбу, если откроется действительное гонение. А пока этого нет, пока имеем мы великое счастье, пользоваться свободой, то в этих условиях современной жизни, под руководством священника, не только жить церковной жизнью, во всей возможной ее полноте, но и ограждать свое церковное сознание от всего, что идет со-вне, будучи готовы, вместе с пастырем, терпеть злоречие и притеснение от злых людей: ибо (по слову св. Тихона Задонского): Сатане дело их неприятно, и он изощряет на них языки злых людей и гонит их».

Теперь переключимся в условия, которые после Революции образовались в Советской России. То, о чем мы сейчас говорили, как о чем-то лишь возможном и нам в дали угрожающем, в какой то смутной перспективе, то стало реальностью в нашем несчастном отечестве. Произошло это, однако, не сразу. Пройдена была стадия, о которой и надо сказать несколько слов, чтобы понять существо Приходского Устава, выработанного на Московском Соборе. При его составлении, быть может, действовали, в какой то мере, «демократические» тенденции. Это было лишь прикрытие чего-то иного -–церковно-здравого, начавшего тогда сказываться в русской действительности, в воздухе, можно сказать, уже господствовавшего. Быть «прихожанином» становилось для верующих исповедни-

чеством, граничащим с мученичеством, в каждый данный момент способным обрушиться не только на отдельного человека, но и на всю семью, на всех его близких – на всю церковную семью в целом. В этих условиях – на ком держится приход? По самому закону враж- дебной Церкви власти, на плечи мирян возлагается формальная ответственность за храм. Но и в другом смысле ответст- венность их растет. Нередко слабеет священник, который особливо, и давлению, и гонению подвергался, но особливо и соблазняем, бывал разными посулами. Эти соблазны принимают характер особо злостный, поскольку исходят не непо- средственно от богоборческой власти, а от соблазненного епископата. В конечном итоге вся Церковь оказалась возглавленной иерархическим главой, который с высоты своего церковного величия убеждал под угрозой канонических кар чад своих стать на путь отдания Церкви под водительство богопротивной власти. Вот тут то и произошло ранее не представимое новшество: восстановление первохристианских катакомб! Перед этим протекли, однако, мучительные, но вместе с тем, и высокоблагодатные годы, когда церковные приходы жили особо полной жизнью, и это в условиях особо весомой значимости в составе прихода мирян, готовых кровью запечатлеть свою верность Церкви.

Эта особая весомость мирян и нашла себе отражение в Приходском Уставе Московского собора, поскольку в нем права приходской организации обозначены с повышенной четкостью. Моральную ошибку совершают те, кто переносят в атмосферу чуждого нашему страждущему отечеству демократического "обычного права" букву московского Приходского Устава, нарочито объявляя именно эту букву нарочитым велением Церкви, обязательным для всех и каждого. Таких истолкователей и направляют к введению в Приходской Устав, где черным по белому церковная истина, применительно к проблеме прихода, выражена – без всяких обиняков.

Но моральную ошибку совершит и настоятель, если он не будет каждый раз вдумываться в существо тех требований к нему мирян, которые опираются на «демократическую» букву. Нет ли здесь хотя бы оттенка искренней вероисповедной заботы. Если постоянно наблюдаются требовательность прихожан к настоятелю в направлении расцерковления, то не исключена возможность и иного, а именно, когда верная часть прихода, пусть даже в припадке мнительности, которая является повальным заболеванием нашего века, начинает в самом настоятеле подозревать веяние современности расцерковляющей. Вот где должна быть проявлена со стороны настоятеля особая, любовно настороженная, внимательность. Беда, если пастырь, обоснованно отрицая за мирянами позицию их, как равноправной с ними «стороны» или даже как диктующих ему свою волю «хозяев», сам станет здесь в позу формально безапелляционного хозяина. Не снизит ли он этим свое положение до того же «обычного права» гражданской современности – только с обратным знаком? Обе «стороны» не окажутся ли в одной плоскости? Если во всякой формализации своих прав священник несет риск самовольного схождения с Креста – то тут это в повышенной степени имеет место. И чем отравленнее становится окружающая вероисповедная атмосфера, тем осмотрительнее должен действовать священник, дорожащий своим благодатным «центральным» положением. Ибо, если разрушительный характер носит «демократический» элемент, проникая в приход в его нормальной жизни, то под его видимостью может обнаруживаться и защитное, консервативное, охранительное начало. Учит опыт России, что, поскольку силы антицерковные начинают брать верх, проникая в самый состав Церкви, все более «автономными» становятся приходы, образуя ячейки, живущие непосредственно духом Церкви, а не теми или иными конкретными директивами церковной власти. Никто и нигде, в составе Церкви, еще имеющей счастье пользоваться свободой, не знает, как долго будет длиться такое состояние. То, что являет формы «своеволия», в действительности может быть проявлением повышенной чуткости в отношении проникающих в Церковь соблазнов.

Что касается бытия Церкви в ее потаенности, в силу невозможности, являть себя истинной Церковью открыто, как это ныне наблю- дается в Советской России, то тут, разумеется, радикально меняется положение священника. Как можно даже и думать о «приходской» жизни, о сколько ни будь организованном церковном общении в условиях исполненной смертных рисков потаенности! Оно возможно, как дар Небес, но даже и в этом случае общение не поддается оформлению по типу «прихода», который есть организационная ячейка стройной иерархии, в своей обыденной деятельности руководствующаяся известным порядком. В катакомбах действует Дух Святый, непосредственно руководящий верными чадами Церкви. Священник несказанно повышается в своей значительности, как раздаватель благодати, прежде всего, и как духовный руководитель, водимый Духом Святым, но с другой стороны тут уж все образуется само собою – вне правил, вне порядка, вне условностей взаимного общения, как бы всегда в ощущении себя на границе земного бытия. Повышенная значительность священнического окормления определяется тут еще и тем, что самое общение со священником, будучи в отдельных случаях весьма частым и постоянным, как оно никогда не бывает в обыкновенной жизни, может становиться и исключительно редким, может на долгие сроки просто отсутствовать. Этим благодатная природа катакомбного бытия не ослабляется, ибо то совершается промыслительно; ведь и в пустыне спасающиеся отшельники порою долгие годы были лишаемы пастырского окормления, и тем не ущерблялось высокое значение их подвига.

Оценивая наш современный приход зарубежный, надо понимать, что в нем одновременно существуют два начала. Гнездится расцерковляющее зло, пользующееся для своей пагубной деятельности формальными и фактическими возможностями, даваемыми прихожанам Приходским Уставом, но и вне этого являющееся проводником в состав прихода духа века сего, уже явно антихристова. Но зреет в приходе и та благодатная сила духа, которая, по аналогии с «первыми христианами», носителей этой силы духа управомачивает на ношение имени «последних христиан». Из этого именно семени может снова восстановиться истинный «церковный народ», способный принять на свои плечи дальнейшую, обновленную в своей подлинной христианской сущности, историческую жизнь. Уповаем мы, что именно так и будет в нашем отечестве, подвергшемся очистительному испытанию огнем большевизма. Если же не для кого будет существовать миру за отсутствием спасающихся, то именно ради таких «последних христиан» ускорит Господь Свое пришествие, чтобы и им не пасть жертвой множащихся соблазнов.

Архим. Константин (Зайцев)

http://www.metanthonymemorial.org/VernostNo2.html

Requiem

Requiem


No, not under a foreign sky,

no not cradled by foreign wings –

Then, I was with my people, I,

with my people, there, sorrowing.



1961



Instead of a Preface


In the dreadful years of the Yezhov terror I spent seventeen months in prison queues in Leningrad. One day someone ‘identified’ me. Then a woman standing behind me, blue with cold, who of course had never heard my name, woke from that trance characteristic of us all and asked in my ear (there, everyone spoke in whispers):
- Ah, can you describe this?

And I said:

I can.

Then something like a tormented smile passed over what had once been her face.



1st April 1957



Note: Nikolai Yezhov as head of the NKVD from 1936 instituted a savage purge, akin to the Cultural Revolution in China, involving denunciations and show trials. He was in turn denounced in 1938 by Molotov, executed, and replaced by Beria. People in the Soviet Union came to call the Great Terror: Yezhovshchina (the time of Yezhov).





Dedication


Before this sorrow mountains bow,
the vast river’s ceased to flow,

the ever-strong prison bolts

hold the ‘convict crews’ now,

abandoned to deathly longing.

For someone the sun glows red,

for someone the wind blows fresh –

but we know none of that, instead

we only hear the soldier’s tread,

keys scraping against our flesh.

Rising as though for early mass,

through the city of beasts we sped,

there met, breathless as the dead,

sun low, a mistier Neva. Far ahead,

hope singing still, as we passed.

Sentence given…tears pour out,

she thought she knew all separation,

in pain, blood driven from the heart,

as if she’s hurled to earth, apart,

yet walks…staggers…is in motion…

Where now my chance-met friends

of those two years satanic flight?

What Siberian storms do they resist,

and in what frosted lunar orb exist?

To them it is I send my farewell cry.



March 1940





Prologue


Those days, when only the dead
smiled, glad to be at peace,

and Leningrad, unneeded, swayed,

throwing wide its penitentiary.

When legions of the condemned,

maddened by torment, passed,

brief the songs of parting then,

the locomotives’ farewell blast,

Dead stars hung above us,

and blameless Russia writhed

under boots stained with blood,

and the Black Marias’ tyres.





1.


They took you away at dawn,
as though at a wake, I followed,

in the dark room weeping children,

among icons, the candle guttered.

On your lips, the chill of a cross,

on your brow a deathly pall.

I’ll be, like a woman to be shot,

dragged to the Kremlin wall.



1935.



2.


Quiet flows the silent Don,
yellow moonlight fills the home.



Fills it, and falls askance,

yellow moon-ghost in its glance.



A woman there it is, makes moan,

a woman there, she lies alone,



Son in chains, husband clay,

pray for her, O pray.




3.


No it is not I, someone else is suffering.
I could not have borne it otherwise, all that’s happening,

let them grant to it a dark covering,

and let them take away the glittering…

Night.





4.


They should have shown you, little teaser,
little favourite, friend of all,

sylvan princess, happy charmer,

what situation would be yours –

as three-hundredth in the line

you’d stand, beneath the cross,

and let your tears’ hot brine

burn through New Year’s ice.

See the prison poplars sway,

without a sound – oh what a crowd

of innocent lives all end today…





5


Seventeen months I’ve pleaded
for you to come home.

Flung myself at the hangman’s feet,

my terror, oh my son.

And I can’t understand,

now all’s eternal confusion,

who’s beast, and who’s man,

how long till execution.

And only flowers of dust,

ringing of censers, tracks just

running somewhere, nowhere, far.

And deep in my eyes gazing,

swift, fatal, threatening,

one enormous star.





6.


Lightly the weeks fly, too,
what’s happened I can’t understand.

Just as, my darling child, in prison,

white nights gazed at you,

so now again they gaze,

hawk-eyed, passionate-eyed,

and of your cross on high,

of death, they speak today.



1939.



7. The Sentencing


It has fallen, the word of stone
on my living breast, now.

No matter, I was prepared, you know,

I’ll get by, somehow.



I’ve things to do today:

I must crush memory down,

I must turn my heart to stone,

I must try living, again.



And then….Hot summer whispers,

as if for a Black Sea holiday.

Long, long ago, I foresaw this

this empty house, this shining day.



Summer, 1939.





8. To Death


You’ll come regardless – why not today?
I await you – life is very hard.

I’ve killed the lights, cleared the way

for you, so simple, such a marvel.

Take on any shape you wish,

burst in like a poisoned shell,

sidle in like a slick bandit,

or a typhus germ from hell.

Or a fairy-tale you’ve invented,

always sickeningly familiar –

where I see policemen’s heads,

and a concierge white with fear.

It’s all one now. The Yenisey swirling,

while the Pole star’s alight.

And in final terror closing

blessed eyes, blue and bright.



19th August 1939

The House on the Fontanka,

Leningrad.



9.


Already madness hovers
obscuring half my mind,

I drink its wine: its fires

bring on darkness, blind.



I realise, I must yield,

the victory to it now,

must listen to it speak,

strange fever on my brow.



And I must take nothing

with me that’s my own

(how I am begging,

how I am disowned!):



not my son’s fearful eyes –

suffering, turned to stone,

not the day, that storms rise,

nor the prison meeting-room,



nor the blessed cool of his hands,

the lime-trees’ shady agitation,

nor the slender distant sounds

of his final consolation.



4th May 1940

The House on the Fontanka.





10. Crucifixion.


‘Mother, do not weep for me,

who am in the grave.’



I



Angelic choirs, the mighty hour of glory,
and heaven confused in the fiery deep.

To the Father: ‘Why hast thou forsaken me!’

But to the Mother: ‘O, do not weep…’


II



Magdalene beat her breast and wept,

the beloved disciple turned to stone,

but there, no one dared, no one looked

where the Mother stood, still, and alone.



1940-1943


Epilogue


I



I learned to know how faces fall apart,
how fear, beneath the eye-lids, seeks,

how strict the cutting blade, the art

that suffering etches in the cheeks.

How the black, the ash-blond hair,

in an instant turned to silver,

learned how submissive lips fared,

learned terror’s dry racking laughter.

Not only for myself I pray,

but for all who stood there, all,

in bitter cold, or burning July day,

beneath that red, blind prison wall.



II



Once more, the remembered hour draws near.
I see you, I feel you, and I hear:



you, they could barely carry into line,

and you, whom earth claimed before your time,



and you, who shook your lovely head of hair,

saying: ‘As if this were home, I’m here’.



I’d like to summon you all by name,

But the lists are lost, un-found, again.



I’ve woven a great shroud for all, here,

out of poor words I chanced to overhear.



Remembering them always, everywhere,

unforgotten in each new terror’s care,



and if they shut my tormented lips, shut my

mouth where a hundred million people cry,



let them remember me, as well, today,

on the eve of my remembrance day.



And if ever in this my native country

they think to erect a statue to me,



I agree to that ceremonial honour,

but only on one condition – not there



beside the sea-shore, where I was born:

my last ties with it so long outworn,



nor in the Imperial Garden, by that dead tree

where an inconsolable shade looks for me,



but here, where I stood three hundred hours,

where no one ever opened the doors,



lest I forget in death’s blessed oblivion

the Black Maria’s screaming hum,



forget the terrible clang, the gates that hail

like a wounded beast, the old woman’s wail.



And from my eyelids, bronze, unmoving,

may snowflakes fall like tears, melting,



and the prison pigeons coo far from me,

and, on the Neva, ships sail silently.



March, 1940

Anna Andreevna Akhmatova (Gorenko)








http://www.poetryintranslation.com/PITBR/Russian/Akhmatova.htm#_Toc114734352

Georgia’s territory - powerful way of drug trafficking to RF

Georgia’s territory - powerful way of drug trafficking to RF



27.02.2010, 11.22




MOSCOW, February 27 (Itar-Tass) -- The territory of Georgia has been turning into one of powerful ways of drug trafficking to Russia, leader of the Russian Federal Drug Control Service (FDCS) Viktor Ivanov said at a meeting of its collegium on Saturday.

“The key directions of drug trafficking go through the area of water of the Black and Caspian Seas with the use of the sea ports of Iran (Enzeli, Nowshahr), Turkey (Istanbul, Trabzon), Turkmenistan (Turkmenbashi) and Azerbaijan (Baku), as well as the transit potential of the territory of Georgia,” he said.

“The ports of Batumi and Poti became the main ones in drug trafficking, and the Georgian city of Kabuleti - - one of the key points of trafficking of Afghan heroin,” the FDCS director said.

http://www.itar-tass.com/eng/level2.html?NewsID=14867925&PageNum=0

Восхождение к Фаворскому свету

Восхождение к Фаворскому свету
Из книги архимандрита Киприана (Керна) «Восхождение к Фаворскому свету», изданной Сретенским монастырем в 2006 г. в серии «Духовное наследие русского зарубежья».

С одной стороны, человек изначально предназначен к обожению; с другой стороны, своими подвижническими усилиями человек исправляет в себе то, что он, как внук Адама, совершает греховного. Он очищает себя, побеждает в себе свои страсти, искореняет дурные помыслы, просветляет свой ум, упрощает его, «сводит к Единому» и, как высшая мера просвещения ума, делается «зрителем премирных вещей».

«Таким путем человек становится сосудом, способным восприять Божественную благодать, которая, надо это постоянно помнить, не дается за что-то или в какой-то пропорциональной нашим подвигам мере, а ради чего-то, по одной только безмерной любви Божией к нам. Корреляции между подвигами нашими и благодатью Божией нет.

Естество человека способно к обожению, человек от вечности предуставлен к соединению с Богом. Непорочный Агнец предназначен к заколению еще прежде сложения мира. Поэтому можно говорить и о вечном богочеловечестве.

Боговоплощение не только факт, однажды в истории бывший, но и от вечности в Божественном Совете присущая премирная реальность. Бог Своею Божественною благодатью вложил Самого Себя в это существо, сотворив его по Своему образу и подобию, и возвысил на земле человека, сознающего самого себя» (архимандрит Киприан цитирует свт. Григория. — Прим. ред.).

В боговоплощении совершается обожение человеческого естества. При этом Палама подчеркивает двойное значение этого акта. Во-первых, это обожение нашего естества: «Как сошел Он на землю, не изменившись Божеством, но снисходя к нам, так и восходит снова, не изменяясь Божеством, но возводя на горний Престол воспринятое Им наше естество». Во-вторых, это обожение каждого из нас: «Слово Божие... очистило наше естество чудесным и неприступным огнем Своего Божества... И не только то смешение, которое Он за нас принял, но и каждого из удостоенных Его общения Он богосоделал причастием огня, который Господь пришел низвести на землю». «В воскресении и вознесении нашего Спасителя мы все участвуем и будем участвовать, так как Он есть воскресение и вознесение человеческого естества, и не просто человеческого естества, но и каждого верующего во Христа и показывающего свою веру».

Небезынтересно, что здесь подчеркивается не только обожение человечества, но и каждого человека. Имеется в виду не спасение не существующего вне конкретной личности человечества, а каждого из нас. Из этого положения свт. Григорий делает важные прагматические выводы.

В уста Спасителя, говорящего Марии Магдалине: «...не прикасайся Мне, не у бо взыдох ко Отцу Моему» (Ин 20, 17), влагаются слова: «Тело, в которое Я теперь, то есть после воскресения, облечен, удобовозносимее и сильнее огня и не только может взойти на небо, но и к Самому Наднебесному Отцу». «Господь вознес на небо наше смешение и как богопричастное сделал его сопрестольным Отцу». Спаситель Своим вознесением открыл путь на небо для всякого человека. «Как поклоняемое тело Христово, соединенное в том же самом лице с Ипостасным Словом Божиим, хотя и разлучилось от души в трехдневной смерти, нисколько, однако, не отделилось от Божества; точно так же и те тела, которые были уготовлены в жилище Святого Духа, после своей смерти отделяются от вселившегося в них Божественного Духа». Человеку попускается в этой жизни «искуситься от диавола, чтобы человек легко победил отступника от подлинной жизни (диавола) и праведно приял блаженное бессмертие и остался живым и божественным вовеки».

Но не следует думать, что теозис (обожение) есть удел праведников только в будущей жизни. Григорий Палама, как мистик, знает и другое. Подобно св. Макарию, ареопагитикам, св. Максиму, прп. Симеону, он опытно познал, что фаворское чудо есть не только прообраз будущего века, но и достояние чистых сердец в этой жизни. Спаситель берет с Собою на Фавор «лучших» учеников, избранных; это одна из мыслей литургического богословия праздника Преображения. Иными словами, этим подтверждается известный эзотеризм, известная иерархичность познавания Божественного для христиан. Равенства в познании и в Божественной жизни не существует и не может существовать, как его вообще нет в Божественном замысле. Только избранники познают высшее, только Петра, Иакова и Иоанна возводит Господь на «гору высоку», только высшим, посвященным в тайны священной исихии, дано быть участниками фаворского преображения и в этой еще жизни. Путь к этому аскетический. Плоды его несказанны. Вот примеры.

«Безмолвие состоит в обращении и собирании ума в себе. Особенно же в обращении к уму всех душевных сил и действии их по уму и по Богу... Как только душа не будет развлекаться разными образами, тогда человек с трудом найдет мир и достигнет успокоения и, насколько возможно, познает Бога, благодаря Которому oн существует. Это все превосходит его собственную природу и ведет к причастию природе Божественной, постоянно подвигаясь вперед к лучшему». Это богопричастие и осияние небесным несозданным светом является вообще уделом святых. «Апостолы Петр и Павел светят самим наднебесным и надмирным силам (т.е. Ангелам) своим светом, “у которого нет изменения и ни тени перемены” (Иак 1, 17). Они не только выводят сидящих во тьме в этот чудесный свет, но и, распространяя свет, превращают в свет тех, кто приобщается ему, делают из них порождения совершенного света, так что каждый из них просияет как солнце в будущем Пришествии и славном явлении Начальника Света и Божественного Логоса. Будучи такими светилами друг для друга, они приносят сегодня свет и нам и просвещают Церковь».

Ту же мысль Палама высказывает, восхваляя и Крестителя Иоанна, и св. вмч. Димитрия. Св. Петр Афонский «преодолел человеческое естество и достиг божественного изменения для сверхъестественного совершенства».

В обожении, начинающем таким образом осуществляться уже здесь, на земле, но имеющем быть завершенным только в Царстве Славы, исполняется замысел Божий о человеке. «Создавший сердца всех (см.: Пс 32, 15) и явившийся нам во плоти желает теперь воссоздать в нас погибшие сердца такими, какие Он первоначально при создании всадил в наши души. Ибо Он создал начальный образ, соответствующий будущему учению, а потом приносит учение, соответствующее изначальному созданию, ничего другого не производя, как очищение красоты создания, омраченного приятием греха». Христос избрал Своих апостолов из бедных, невежественных и простых людей, но и беднейший, простейший, невежественнейший, если он показывает готовность и надлежащую заботу о красоте, может не только познать Божественное учение, но и сам по благодати стать учителем». В этом Палама видит осуществляющееся наше усыновление Богом, или, иначе, обожение нас.

Важно, что человек при духовном совершенстве может стать выше Ангелов, светить самим Ангелам. Не только Ангелы суть «вторые светы», отражающие первый, Божественный свет людям. И сам человек может подняться выше Ангелов, сам стать непосредственным причастником Божественного светолития. Не только в ипостаси Богочеловека человеческое естество превознесено выше ангельских чиноначалий (литургическое богословие праздника Вознесения), но и самому человеку как таковому возможно превосходить Ангелов благодатным светом.

Вспомним, что для Паламы человек в известных отношениях выше Ангелов, больше, чем они, создан по образу и подобию. Иерархизм от этого не нарушается. Иерархия наблюдается не в степени бесплотности, а в степени соответствия и зрелости к восприятию Бога, к обожению. Ангелам дано быть только отражателями света, а человеку предуставлено стать Богом. Божественный Логос не стал Богоангелом, а Богочеловеком. Человек от вечности во всей своей полноте, то есть во всем своем психофизическом составе, божественен. До такой возвышенности мысли о человеке не доходила ни одна богословская система вне Православия.

Ко всему сказанному об обожении в учении свт. Григория Паламы следует добавить некое замечание характера филологического. Понятие теозиса стало с IV века особенно близко уму православных богословов. Этим словом и производными от него пользуются начиная со св. Афанасия все писатели Восточной Церкви. Но кроме терминов обожение, боготворение, богоподобие и т.д., святые отцы иногда, а Палама чаще всех, употребляют еще и выражение богопричастие. О значении, которое ему придавали отцы и писатели Церкви, считаем полезным сказать несколько слов.

Насколько нам известно, слово это новое. Древний мир его не знает. В обычных школьных лексиконах его поэтому и нет. В русских переводах, поскольку те творения святых отцов, где оно встречается, переведены на русский язык, оно в переводе святителя Григория Богослова означено словом, литературно совершенно неприемлемым: «купно Бог»; а в переводе святого Иоанна Дамаскина проф. А.Бронзова как «причастный такому же Божеству».

Насколько нам известно, это выражение было впервые сказано святителем Григорием Богословом в его слове 45-м «На Святую Пасху»; затем мы его находим в ареопагитиках, у св. Максима Исповедника, у св. Анастасия Синаита, у св. Иоанна Дамаскина, у Феофана Керамевса, у Феофана Никейского и, наконец, у свт. Григория Паламы. Значение, с которым оно употреблялось, неодинаково.

Один смысл ему придается ареопагитиками. В главе I, §5 «Об именах Божественных» сказано: «…когда мы излагаем богословские описания, как-то: Единое, Непознаваемое, Сверхсущее, Самоблагое, что и есть Бог на самом деле, то Троическую Единицу, равнобожественную и равноблагую, мы ни выразить словами, ни понять не можем». Совершенно ясно, что это выражение («равнобожественная») относится ко всей Святой Троице. То же значение ему придано в соответствующей схолии св. Максима Исповедника: «...равнобожественной он (Дионисий) называет Всесвятую Троицу».

Совсем иной смысл, христологический, дается этому слову у всех других упомянутых писателей. У свт. Григория Богослова в 45-м слове «На Святую Пасху» сказано в истолковании текста Исхода (12, 5) о пасхальном агнце: «Агнец совершенен не только по Божеству, в сравнении с Которым ничего нет совершеннее, но и по воспринятому естеству, которое помазано Божеством и стало тем же с Помазавшим и, осмелюсь сказать, богопричастным». Св. Иоанн Дамаскин в первой главе третьей книги «Точного изложения» ссылается на это место: «...должно знать, что о плоти Господа говорится, что она не по причине превращения естества, или перемены, или изменения, или слияния обожествлена и сделалась причастной такому же Божеству и Богом; как говорит Григорий Богослов, “из чего одно обожествило, а другое обожествлено и, отваживаюсь говорить, причастно такому же Божеству”».

Далее Дамаскин развивает мысль о соединении природ в ипoстаси Спасителя, пользуясь обычными в патристике со времен Оригена, Кирилла Александрийского и Феодорита Кирского сравнениями раскаленного железа или угля.

Св. Анастасий Синаит (VII в.) пишет: «...поэтому и всесвятое тело Христа мы называем Божественным, и все телесное Божественным, и пречистую Его душу собожественною, и все, что свойственно душе, — Божественным и богопричастным».

Феофан Керамевс, епископ Россанский в Калабрии (XII в.), в «Беседе 36» говорит: «Воспринятое человеческое естество, непосредственно соединенное с Божеством по Ипостаси, сделалось богопричастным, не переменившись в естество Божества».

Феофан, митрополит Никейский, современник Паламы, в письме III, §4 пишет о том, что «в Своем вочеловечении Логос сделал богопричастным это наше смешение, т.е. Им воспринятое естество».

Итак, во всех пяти последних текстах интересущее нас слово имеет значение христологическое. Совершенно с тем же содержанием находим мы его и у свт. Григория Паламы. Это выражение нам удалось встретить в его творениях, бывших в нашем распоряжении, восемь раз. В сущности это надо свести к семи текстам, так как один раз оно встречается в «Исповедании православной веры» как дублет 8-й беседы, сказанной в первую неделю поста. Вот эти примеры.

В беседе 4-й Палама говорит: «...слава Его Божества при первом Пришествии была скрыта под телом, которое Он от нас и ради нас воспринял, а теперь она скрывается на небе у Отца с богопричастною плотию; тогда же, т.е. при Втором Пришествии, Он откроет Свою славу». В беседе 8-й: «...явившись после воскресения и вознесшись на небеса и воссев одесную Отца, Он сделал наше тело, как богопричастное, равночестным и сопрестольным Отцу». То же и в «Исповедании веры». В беседе 14-й: «Настолько велико, Божественно, несказанно и недомыслимо то, что наше естество становится богопричастным и благодаря этому нам дается возможность восхождения к лучшему; и это оставалось поистине непознаваемой и от вечности скрытой тайной для святых Ангелов и для людей и для самих пророков-духовидцев». В беседе 19-й: «Один Он, воскресив Себя на третий день, не возвратился снова в землю, но вознес на небо наше смешение и, как богопричастное, сделал его сопрестольным Отцу». В беседе 21-й: «Слово Божие, ипостасно соединив с Собою наше естество... и очистив его чудесным и неприступным огнем Своего Божества от всякого страстного расположения, соделало его богопричастным и как бы раскаленным». И несколько дальше: «Господь... вознесся во славе и вошел в нерукотворенную Святая Святых и сел одесную величества на небесах, соделав тело, как богопричастное, сопрестольным Отцу». В 42-й беседе: «Господь прикоснулся к одру (сына наинской вдовы), чтобы показать, что Его собственное тело, как богопричастное, имеет животворящую силу, и сказал: “Юноша! тебе говорю, встань”».

Из приведенных ссылок явствует, что термин богопричастный употребляется Паламою в его христологическом значении, применительно к человеческой природе Христа. В силу своего обожения это естество возносится Спасителем на Престол горней славы. Палама подчеркивает, что плоть Спасителя стала богопричастною не только после вознесения на небо, но и в течение земной жизни, как им говорится в чуде воскресения наинского юноши.

Из сказанного ясно, что это естество могло стать обоженным только потому, что к этому оно было от вечности предрасположено и предназначено. В плане творения в мире Божественных логосов о мире и человеке нашему естеству дано и предуказано быть плотскою одеждою Спасителя. Богопричастным по своему замыслу наше естество было, следовательно, еще в Предвечном Совете Божием.

Это слово можно переводить на русский только как «богопричастный», но никак не «равнобожественный», по аналогии с «единосущный». «Равнобожественный» можно допустить только в словах св. Дионисия Ареопагита и св. Максима Исповедника, где говорится о «равнобожественной Троице». Если же так же переводить это слово и в его христологическом применении, то мы ему придадим расширительный смысл, на что нас никак не уполномочивает самый смысл рассматриваемых текстов. Если бы это слово в самом деле толковать как «равнобожественный», то естеству человеческому или плоти Спасителя было бы придано единосущное Богу значение.

Отцы, нами цитированные, говорят о богопричастности плоти Христовой. Из этого следует, что наше естество было от вечности к этой богопричастности предназначено, почему и можно говорить о вечном богочеловечестве. Но из этого ни в коем случае нельзя сделать вывода о единосущности человеческой природы природе Божественной, что, однако, имело место в истории догмы. Свт. Афанасий в «Послании к Эпиктету, епископу Коринфскому» обличает именно тех, кто думал, что «тело, рожденное от Марии, единосущно Божеству Слова». Это значило бы, что «Само Божество, Единосущное Отцу, было обрезано и из совершенного стало несовершенным». «Само Слово не изменилось в плоть, — говорит свт. Афанасий, — но явилось во плоти». «Для человеческого тела произошло великое присовокупление от общения и соединения с ним Слова. Ибо из смертного оно стало бессмертным; будучи душевным, стало духовным; быв от земли, прошло небесными вратами». «Тело, будучи храмом Слова, исполнено было Божества».

В заключение напомним еще, что человек не есть только факт этого эмпирического мира, но и имеющая быть осуществленной идея, имеющий раскрыться замысел Божий о лучшем из Его созданий. Словом Божиим творится этот мир. Бог произносит Свое слово «да будет» — и возникают одни за другими части и циклы этой вселенной. Бог, Святая Троица, увенчивая это мироздание, произносит Свое зиждительное слово: «и сотворим человека». И на это повеление быть человек призван привести в исполнение это задание, раскрыть этот замысел, осуществить от вечности предсуществовавшую идею. На зиждительное слово человек должен отозваться. Бог ждет этого ответа человеческого. Человек потому-то и ответствен, что ему, как словесному и разумному существу, надлежит ответить Богу, ответить всем своим бытием, всей полнотою своей человечности. И благодаря вочеловечению Слова, Его добровольному ограничению Самого Себя, благодаря, скажем словами о. Павла Флоренского, идее о смирении Божием, о самоумалении Божием, «эта идея впервые дала почву для признания твари самостоятельною и потому нравственно ответственною за себя перед Богом». Поэтому верно отмечает Эмиль Бруннер в лучшем произведении, какое дала западная мысль по христианской антропологии за последнее время: «Человек есть сущность “богословская”, создание, назначение которого есть “пребывание-в-Слове-Божием”. Человек во всем, что он есть, что он делает, говорит и думает, дает ответ на зиждительное слово. И не только дает ответ, но и сам есть этот ответ. Человеческое бытие поэтому, в отличие от всякого иного бытия, есть бытие ответственное».

Человек ответственен пред Богом в исполнении и раскрытии того замысла, который Богом изволен от вечности. Человек, как «богословесное» существо, призван жить и ответить на это слово о бытии. Свою задачу он призван исполнить творчески, то есть разумно и свободно. Призван творить в области нравственной, духовной, интеллектуальной, эстетической. Призван встать и идти по тому пути, который указан ему Богочеловеком, сказавшим о Себе Самом: «Аз есмь путь, истина и жизнь».

Куда ведет этот путь? Ответить можно одним словом: к обожению. Или скажем предсмертными словами самого святителя Григория Паламы: «В горняя... в горняя... к Свету».

Архимандрит Киприан (Керн)

http://www.pravoslavie.ru/put/3082.htm

ГОСУДАРСТВУ НЕ СЛЕДУЕТ ПОЛНОСТЬЮ ОТДЕЛЯТЬ СЕБЯ ОТ РЕЛИГИИ (МНЕНИЯ ПОЛИТИКОВ И ОБЩЕСТВЕННОСТИ)

ГОСУДАРСТВУ НЕ СЛЕДУЕТ ПОЛНОСТЬЮ ОТДЕЛЯТЬ СЕБЯ ОТ РЕЛИГИИ (МНЕНИЯ ПОЛИТИКОВ И ОБЩЕСТВЕННОСТИ)
18.02.2010 11:43

Российские парламентарии и общественные деятели в основном одобрили разработанный "Единой Россией" законопроект о дополнительной господдержке религиозных организаций. По их мнению, благотворительная деятельность религиозных организаций направлена на выполнение задач государственного значения.

"Единая Россия" дополнила законопроект о поддержке некоммерческих организаций поправками, которые дадут религиозным организациям право на государственную помощь. Кроме того, эти организации смогут получать статус социально ориентированных.

Рассмотрение поправок Комитетом Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций состоится 19 февраля, а обсуждение законопроекта в палате намечено на 26 февраля.

В первоначальной редакции закона на дополнительную господдержку религиозных организаций наряду с политическими партиями и госкорпорациями вводился прямой запрет. Однако Русская Православная Церковь обратилась к президенту с просьбой распространить льготы, которые имеют другие НКО, на религиозные организации.

Цель поправок – побудить религиозные организации активнее заниматься благотворительностью. После принятия поправок приходы РПЦ смогут в приоритетном порядке претендовать на деньги, выделяемые правительством на профилактику абортов и поддержку молодых семей, им также станет проще получать помещения.

Закон не предусматривает автоматического предоставления льгот всем религиозным организациям, а лишь тем, которые занимаются благотворительностью.

Как вы расцениваете этот законопроект? Не нарушает ли он принцип разделения государства и Церкви? С такими вопросами REGIONS.RU/"Новости Федерации" обратились к представителям верхней и нижней палат парламента и общественным деятелям.

Согласен с концепцией законопроекта заместитель председателя Комитета Совета Федерации по природным ресурсам, охране окружающей среды и экологии, представитель в СФ от администрации Костромской области Василий Дума.

"Чем больше мы будем помогать Церкви, тем лучше будет нашим детям", - заявил сенатор. "Наши дети станут добрее, искреннее и милосерднее, ведь Церковь ничего плохого ни пожелать, ни сделать не может", - пояснил он.

По мнению парламентария, в данном случае говорить о нарушении принципа отделения Церкви от государства не приходится. "Несмотря на то, что по Конституции Церковь отделена от государства, такого серьезного разделения между этими институтами, как существовало во времена Советского Союза, сегодня нет", - подчеркнул Василий Дума.

Госпомощь может быть оказана религиозным организациям лишь в отдельных случаях, считает заместитель председателя Комиссии Совета Федерации по вопросам развития институтов гражданского общества, представитель в СФ от исполнительного органа государственной власти Краснодарского края Александр Починок.

"Если Церковь занимается общественно-полезной деятельностью, то тогда государство в праве ей помочь", - заявил сенатор.

Поддержка религиозных организаций бюджетными средствами возможна, по мнению парламентария, в частности, когда речь идет о памятниках культуры, представляющих ценность не только для верующих, но в целом для страны. "Если, например, требуется отреставрировать Троице-Сергиеву Лавру или Новодевичий монастырь, государство обязано принять на себя расходы по реставрационным работам. Между тем оплачивать строительство новых храмов в обязанность государства не входит", - пояснил политик.

Кроме того, указал Александр Починок, господдержка религиозных организаций оправдана и тогда, когда при них существуют приюты для всех нуждающихся, включая беспризорных и бездомных детей.

"Серьезным и давно выстраданным решением" назвал законопроект о дополнительной господдержке религиозных организаций председатель Комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству, член фракции "Единая Россия" Евгений Федоров.

"Сегодня именно религиозные институты, как наиболее серьезные и устойчивые, должны расширять свою благотворительную деятельность", - заявил депутат. Он пояснил, что у религиозных организаций система внутреннего контроля за механизмами благотворительности "значительно лучше", чем у остальных некоммерческих объединений.

Таким образом, как полагает Федоров, законопроект дает возможность заниматься реальной благотворительностью тем, кто искренне хочет помочь нуждающимся в ней. При этом парламентарий отметил, что никаких бюджетных издержек принятие документа не повлечет, а, напротив, ослабит государству экономическое бремя, связанное с содействием тем или иным благотворительным программам.

"Я также считаю, что дополнительная господдержка религиозных организаций не подразумевает нарушения конституционного принципа об отделении церкви от государства", - заключил Евгений Федоров.

С сомнением относится к законопроекту о дополнительной государственной поддержке религиозных организаций заместитель председателя Комитета Госдумы по образованию, член фракции "Справедливая Россия" Виктор Шудегов.

"Этот документ может вызвать дискуссию хотя бы потому, что предусматривает изменение расходной части уже утвержденного федерального бюджета", - заявил депутат.

Кроме того, как полагает парламентарий, дополнительная господдержка религиозных организаций, пусть даже в рамках их благотворительной деятельности, может нарушить конституционный принцип отделения церкви от государства.

По мнению депутата, вопросы благотворительности должны решаться силами самих религиозных объединений и организаций. "Сегодня у большинства из них для этого достаточно хорошее финансовое положение", - заметил Виктор Шудегов.

Президент Славянского фонда России Галина Боголюбова считает, что законопроект, направленный на господдержку занимающихся благотворительностью религиозных организаций, не нарушает конституционного принципа отделения Церкви от государства.

"Религиозные организации находятся в той же горизонтали общественного влияния, что и другие общественные организации", - заявила она, выразив уверенность, что такой закон предоставит всем конфессиям "прекрасную возможность достойно существовать".

Президент фонда напомнила, что в связи с монетизацией все льготы с Церкви были сняты, поэтому помощь она могла получать "только через посредников и благотворителей". "Ведь одной продажей свечек много не заработаешь", - заметила она.

"Если религиозные организации ведут благотворительные проекты, то они могут претендовать на социальную господдержку", - подытожила Галина Боголюбова.

Одобрительно отнесся к законопроекту, направленному на господдержку занимающихся благотворительностью религиозных организаций, директор Московского бюро по правам человека, член Общественной палаты РФ Александр Брод.

"Уже сейчас многие религиозные организации занимаются достаточно важными социально ориентированными проектами - ведут борьбу с наркоманией, поддерживают малоимущих, воспитывают молодежь, противодействуют детской преступности", - сказал правозащитник.

Член ОП высказал мнение, что статус "социально ориентированные" должен касаться организаций, состоящих при всех основных конфессиях России. "Выделять какую-то одну конфессию – значит не замечать все остальные и их большой позитивный опыт работы в этом направлении", - подчеркнул Александр Брод, предложив включить в список на получение госпомощи не только религиозные организации РПЦ, но и исламские, иудейские и буддистские организации.


http://www.regions.ru/news/2272008/

Дело св. Патриарха Тихона

Иван Михайлович АНДРЕЕВ

Дело св. Патриарха Тихона

Начало стеснения свободы св. Патриарха Тихона началось еще в 1919 г., но формальный арест и заточение сначала в монастырь, а затем в Московское ГПУ - состоялось осенью 1922 г. после дела митрополита Вениамина, когда Патриарху были предъявлены Советской властью следующие обвинения: 1) Патриарх препятствовал спасению жизней погибавших от голода; 2) Патриарх сочувствовал контр-революционному движению в период гражданской войны и он поддерживал своим авторитетом выступления заграничных “контр-революционных кругов (в частности политическую сторону деятельности Церковного Собора 1922 г. в Сремских Карловцах, т. наз. Карловацкого Собора).

Обвинения эти были совершенно голословны и не могли быть никак доказаны. Наоборот, даже в официальной печати в свое время были сообщены Послания и Призывы св. патриарха Тихона, из которых несомненно явствовало его горячее стремление спасти голодающих. Принципиальная аполитичность патриарха Тихона также всем была хорошо известна. Тем не менее, Советская власть арестовала Патриарха и организовало агитацию среди темных масс и подонков населения за вынесение повсеместно резолюций, требующих смертного приговора Первосвятителю Российской Православной Церкви. Зная методы “воздействия” Советской власти на население (вплоть до пыток детей на глазах родителей) - не приходится удивляться тому, что такие “резолюции” стали в большом количестве повсюду появляться. Достаточно привести один пример такой отвратительной и мерзкой “резолюции”, чтобы понять всю гнусность провокационной правительственной агитации против заточенного Патриарха.

Так, например, от имени крестьян Загарской волости (губерния не указана) в “Известиях ВЦИК” № 87 (1824) от 21 апреля 1923 г., была напечатана такая “резолюция”:

“Мы, беспартийные крестьяне Загарской волости, узнав, что в ближайшем будущем имеет быть судебный процесс патриарха Тихона, заявляем, что он кровопийц в рясе, контр-революционер и людоед... мы требуем от Центральной Советской власти вынести кровопийце патриарху Тихону суровую и беспощадную меру наказания”.

После ряда таких “требований от населения”, в “Известиях ВЦИК” № 90 (1827), от 25 апреля 1923 г. появляется следующая заметка: “Массовые резолюции духовенства, осуждавшие Патриарха еще до суда, и как предателя Церкви, и как контр-революционера-преступника, служат лучшим ответом белогвардейским шавкам...”

Назначенный прокурором по делу патриарха Тихона известный коммунист Крыленко, обращаясь к представителям губернских организаций, собранных в Москву для представления “резолюций” этих организаций, требующих вынесения смертного приговора Патриарху, - заявил собравшимся: “судьба гражданина Тихона в наших руках и вы можете быть уверены, что мы не пощадим этого представителя классов, которые в течение столетий угнетали русский народ и которые до сих пор не отказались от мысли о борьбе с суверенной волей русского пролетариата. Советское Правительство твердо решило ответить на эти попытки самой энергичной контр-атакой. Оно будет беспощадно и не окажет никому снисхождения. Пролетариат должен во что бы ни стало удержаться на завоеванных позициях. В настоящее время одной из главных стадий борьбы, которую мы ведем, является борьба против религиозных предрассудков и слепого фанатизма масс. Мы объявили войну религии, войну всем вероисповеданиям, каковы бы они не были русский народ должен освободиться от этого последнего ига”.

Гонения и преследования Церкви Советской богоборческой властью еще не были самым страшным испытанием верующих. Такое испытание наступило тогда, когда в самой Церкви появилось движение, начатое священниками-предателями Введенским и Красницким. Движение это, под названием “Живой Церкви” или “Обновленчества”, после ареста Патриарха стало расти и быстро распространяться по всей Советской России.

Это были плоды посеянные еще до революции либеральной интеллигенцией. Революция извратила иерархию духовных ценностей. Священная формула Православной Российской Самодержавной Народной Государственности - “Православие, Самодержавие, Народность”, при которой народные массы сдерживались Государственной властью, ответственной перед Богом и Православной Церковью, - была уничтожена. Вместо священной формулы появилась лукавая сатанинская антихристианская формула: “Диктатура пролетариата”, с его требованием “Вся власть Советам”. Высшая духовная ценность - религия - была провозглашена “Опиумом для народа”, а потому и отвергнута. Вера в Бога была заменена верой в атеизм и материализм. Интересы всего народа были сведены к интересам классов пролетариата и крестьянства. Но в виду “несознательности” класса крестьян, “ведущая роль предоставлена была пролетариату. А так как весь пролетариат, в массе был призван также “малосознательным”, то “Диктатура Пролетариата” превратилась в Диктатуру Коммунистической большевицкой партии. Но так как партия, как масса тоже была признана “недостаточно сознательной”, то “диктатура” перешла к руководству Партии, ограниченной группе лиц, объединенных общим атеистически-материалистическим Марксо-коммунистическим мировоззрением. В главе партии встал “вождь”, сначала Ленин, а затем Сталин. Вождь получил ничем неограниченную власть. Итак Православие (и с ним всякая высшая религиозная ценность) - было отменено. Царь был убит и идея Православно-Самодержавной Царской власти была отвергнута. Ложно называемая “народная власть” фактически превратилась в деспотическую власть над народом единоличного “вождя”, не ответственного ни перед чем, и не исповедующего ни религии, ни нравственности.

“Поражу Пастыря и рассеются овцы”. После поражения Пастыря-Патриарха - рассеялись овцы. Появились Иуды-предатели в самой Церкви и масса волков в овечьих шкурах, им помогающих. Возник, по словам священника проф. К. Зайцева - “Кошмар фальсифицированной Церкви, оказавшейся, по отдельным местам, в обладании чуть ли не всех храмов” (К. Зайцев, “Православ. Церковь в Сов. России”, Шанхай; 1947 г.) “Живая”, “Обновленческая” Церковь, поддерживаемая Сов. властью, обрушившийся со всей силой гонений, террора и пыток на “Тихоновскую”, т.е. законную Патриаршую Русскую Православную Церковь, - стала распространяться по всей России. Патриарх Тихон был арестован и изолирован от населения. Но население духовно было с Патриархом. В ответ на гонения и мучения, верующая паства, хотя в большинстве своем, не выдержав искуса пыток, и подчинилась Сов. власти, - стала игнорировать “Красную Церковь” и решила лучше не посещать никакой церкви, чем посещать “церковь” предателей. Появились и явные исповедники и даже мученики за “Тихоновскую” Церковь. Когда число этих исповедников и мучеников постепенно, медленно, но непрерывно стало увеличиваться – Сов. власть решила переменить тактику борьбы. Не желая создавать “нового Гермогена”, – она отказалась от мысли о казни патриарха Тихона. Решено было пытками, если не физическими, то нравственными и дьявольски хитрыми соблазнами склонить самого Патриарха на уступки, которые он сделал бы лично, с высоты (моральной и административной) своего патриаршего престола.

Еще до полного лишения Патриарха свободы, 12 мая 1922 г., от патриарха Тихона, при обстоятельствах, остающихся до сих пор еще не вполне выясненными, было вырвано согласие на временную передачу верховного Управления Церковью другому Архипастырю. В этот день, 12 мая 1922 г., группа духовенства в составе протоиерея Введенского, священников Красницкого, Калиновского, Белкова и псаломщика Стадника явилась к Патриарху в Троицкое Подворье и имела с ним продолжительную беседу. Смысл беседы заключался в требовании от патриарха Тихона созыва для устроения Церкви Поместного Собора и полного отстранения Патриарха до Соборного решения от управления Церковью. В качестве моральной пытки, долженствующей “повлиять” на решение Патриарха, группой этого “революционного духовенства” был употреблен следующий прием: Патриарху было указано, что после только что закончившегося процесса Московского ГУБВОЕНТРИБУНАЛА (по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей), 11 человек приговорено к смертной казни. Если Патриарх согласится на предложение об отречении от своей власти, - то означенные 11 верующих не будут казнены. После этой беседы-пытки, в Известиях ВЦИК было напечатано: “...Группа духовенства потребовала от Патриарха Тихона созыва для устроения Церкви Поместного Собора и полного отстранения Патриарха до Соборного решения от управления Церковью. В результате беседы, после некоторого раздумья, Патриарх написал отреченье, с передачей своей власти до Поместного Собора одному из высших иерархов”.

11 человек, приговоренных к смертной казни, - казнены не были.

Временным заместителем своим Патриарх назначил 70-ти летнего Митрополита Агафангела. Но митрополиту Агафангелу Сов. власть не позволила выехать из Ярославля, а затем он был арестован. Незадолго до ареста митрополита Агафангела, к нему явилась депутация от “живой церкви”, которая обещала свою поддержку, в случае если он признает “живую церковь” и примет участие в ее работе. Митрополит отказался и вскоре был арестован.

Не довольствуясь всеми достигнутыми, в результате заточения Патриарха, успехами, Сов. власть созывает в начале мая 1923 года Церковный лже-собор из послушных ему представителей духовенства и мирян. При помощи непревосходимых по цинизму приемов, все неугодные элементы на “выборах” в “Собор” были устранены. Одним из “Постановлений” этого “Собора” было лишение сана Патриарха, только ради предоставления Сов. власти возможности судить Главу Церкви, как простого гражданина. Сам Патриарх Тихон законным этого постановления не признал.

Для характеристики этого “красного собора”, как его назвали верующие массы, достаточно привести два примера “Обращения”.

“Второй собор Русской Православной Церкви, открывая свои работы, шлет свою благодарность Всероссийскому Исполнительному Комитету за разрешение собраться избранным сынам церкви, чтобы обсудить назревшие вопросы. Вместе с этой благодарностью, собор шлет и свое приветствие Верховному Органу Рабоче-Крестьянской власти и В. И. Ленину. Великий октябрьский переворот государственными методами приводит в жизнь великие начала равенства и труда, имеющиеся и в христианском учении”. Приветствие кончается словами: “В. И. Ленину собор желает скорейшего выздоровления, чтобы он снова стал впереди борцов за великую социальную правду”.

Нравственный авторитет участников этого “Собора” определяется следующими словами одного из главнейших его руководителей - протоиерея Введенского, напечатанными в “Известиях ВЦИК” № 97 1923 г.:

“Мы должны обратиться со словами глубокой благодарности к Правительству, которое, вопреки клевете заграничных шептунов, не гонит церкви. В России каждый может исповедовать свои убеждения. Слово благодарности должно быть высказано единственной в мире власти, которая творит, не веруя, то дело любви, которое мы, веруя, не исполняем, а также вождю Сов. России Ленину”...

Одним из “Соборных Постановлений” “ Красного Собора” было следующее:

“Церковным людям не надлежит видеть в Сов. власти - Власть Антихристову. Наоборот, Собор обращает внимание, что Советская власть, государственными методами, одна во всем мире, имеет осуществить идеалы царства Божия. Поэтому каждый верующий церковник должен быть не только честным гражданином, но и всемерно бороться, вместе с Советской властью, за осуществление на земле идеалов царства Божия”.

С великой скорбью и святым негодованием следует отметить, что Константинопольский вселенский православный патриарх солидаризировался по вопросу об осуждении патриарха Тихона - с Советской властью.

В это же время со стороны Западного мира, в лице целого ряда выдающихся общественных и политических европейских деятелей, было проявлено к делу и участи патриарха Тихона - серьезное внимание, которое не могло пройти без влияния на Сов. власть (см. список и изложение всех Обращений к Сов. Правительству от различных государств - в “Черной книге” А.А. Валентинова, Париж 1925 г.)

Предполагаемый процесс Патриарха, о котором долго, и много, и злостно писали все Советские газеты, с предварительной агитацией за смертную казнь - не состоялся.

Заключением в тюрьму Патриарха Советская власть воспользовалась для организации новой церковной власти, т. наз. “живой” или “обновленческой” церкви, которую, при помощи пропаганды, террора и насилия стали распространять по всей стране жестоко и беспощадно при этом преследуя т. наз. “тихоновцев”, т.е. тех, кто оставался верным св. патриарху Тихону.

Читая в заключении газеты, св. патриарх Тихон с каждым днем все больше приходил в ужас, видя, как “живцы” и “обновленцы” захватывают в свои руки все церкви и всю Высшую Церковную власть в России.

С великой скорбью следует отметить, что соблазнившимися и павшими во время гонений оказались и выдающиеся иерархи (напр. митрополит Сергий Нижегородский, по фамилии Страгородский, одно время уклонившийся в обновленчество, но затем покаявшийся).

В это время усилились моральные пытки, которым стали подвергать Патриарха в заключении. Пред Святейшим встала возможность уничтожения всей “Красной Церкви” и облегчения невыразимых страданий истинных верующих, если только он пойдет на уступки богоборческой власти. Перед ним встала проблема: на каких условиях возможна легализация Православной Церкви в безбожном и богоборческом Государстве? Патриарху надо было исчерпать со своей стороны, жертвуя, если это потребуется, своим престижем и славой мученика, все возможности для блага Церкви, не нанося ущерба престижу самой св. Православной Церкви, христианской морали вообще, настроению церковного народа и клира и не нарушая церковные каноны. Для этой цели, кроме своих Посланий и Заявлений, которые могли быть приятны Сов. власти, патриарх Тихон в свое время сделал попытки завести в угоду ей новый календарный стиль (после того, как это сделала Вселенская Константинопольская Церковь), учредить при себе Высшее Церковное Управление с участием агента большевиков (одного протоиерея) и предложить поминовение властей за богослужением. Но когда верный Патриарху епископат, клир и народ не приняли этих мер на местах, то Патриарх охотно и радостно отменил свои распоряжения.

Видя беззаконное господство, при помощи Сов. власти, обновленцев, видя моря крови и слыша повсеместные стоны от невероятных пыток верующих, видя, как один за другим падают и соблазняются даже избранные (напр. указанный выше Владимирский, а затем Нижегородский митрополит Сергий, который обратился с Архипастырским Призывом присоединиться к тем, кто безоговорочно подчинились Высшему Церковному Управлению “Живой” “Обновленческой” церкви) - Св. Патриарх Тихон решился пойти на тот ряд уступок и компромиссов с Сов. властью, которые могли бросить тень на нравственную личность самого Патриарха, но которые не только не приносили духовного вреда Церкви, но и сохраняли ее духовную свободу.

Св. патриарх Тихон согласился написать Послание, в котором осуждал всякое посягательство на Сов. власть и отмежевывался от всякой контр-революции.

“26-го июня 1923 г. было опубликовано поразившее всех своей неожиданностью лаконическое известие об освобождении Патриарха из заключения.

В “Известиях ВЦИК” от 29 июня 1923 г., под рубрикой “среди церковников”, опубликовано было Послание Патриарха, выпущенное им накануне. “К архипастырям, пастырям и пасомым Православной Церкви”. В нем Патриарх отказывался признавать над собой приговор “Живоцерковного Собора” и отвергал обвинения, предъявленные ему этим “Собором”; в политической контр-революции он неповинен, т. к. уже с 1919 г. им были даны Церкви точные указания о невмешательстве в политику.

“Конечно” - писал Патриарх - “я не выдавал себя за такого поклонника Сов. власти, каким объявили себя церковные обновленцы, но уж и не такой контр-революционер, каким представляет меня “Собор”. Тут же Патриарх заявлял: “...Я решительно осуждаю всякое посягательство на Сов. власть, откуда бы оно не исходило”.

Момент выхода св. Патриарха Тихона из тюрьмы запечатлен очевидцами.

“Многотысячная толпа задолго залила всю площадь около тюрьмы. Вдали стоял экипаж. Большой отряд чекистов по обе стороны толпы образовали коридор от ворот тюрьмы к экипажу. После долгого ожидания раскрылись ворота и показался Патриарх. Длинные всклокоченные седые волосы, спутанная борода, глубоко впавшие глаза на осунувшемся лице, ветхая солдатская шинель, одетая на голое тело. Патриарх был бос...

Потрясенная многотысячная толпа, как один человек, опустилась на колени и пала ниц... Медленно шел Патриарх к экипажу, обеими руками благословляя толпу, и слезы катились по его измученному лицу”...

Народ встречал св. Патриарха со слезами великой невыразимой радости. Лишь в малой степени радость омрачилась фактом “покаяния” Патриарха перед Сов. властию, которое усиленно стали раздувать газеты. Народ понял мотивы, по которым Патриарх подписал такую “бумажку”, и не придал ей никакого значения, отлично, без слов, понимая, что это действительно только “бумажка”, которая ни в какой степени не определяла по существу ни отношения Патриарха к Сов. власти, ни отношения Сов. власти к Патриарху.

Освобождение Патриарха было Великим Историческим событием в Истории многострадальной Русской Православной Церкви.

Нет слов, чтобы выразить повсеместное ликование верующих, всеобщее облегчение от безысходного кошмара “живой” “обновленческой” церкви с его “ВЦУ” (Высшее Церковное Управление).

Вся нечисть этой лже-церкви в один момент была сметена, растаяла, как воск от огня, как дым от ветра, как кошмар от пробуждения.

Деятельность живоцерковников-обновленцев, с Православной церковной точки зрения была более ужасна, чем деятельность партийных большевиков. Ложь в сердце церкви-ужаснее лжи где бы то не было.

Установив, что ложь и обман явились основой деятельности живоцерковников, св. патриарх Тихон изрек на них строгие прещения, а постановления их признал недействительными, ничтожными. Все действия и таинства, совершаемые такими отпавшими от Церкви епископами и священниками, Патриарх объявил “безблагодатными и не имеющими силы”.

Патриарх предложил всем уклонившимся в грех священникам и епископам очиститься покаянием и возвратиться в лоно единой Вселенской Православной Церкви. Многие покаялись.

Почему же Патриарх Тихон был освобожден и избавлен от суда с предрешенным заранее смертным приговором? Конечно, имели большое значение те протесты, которые шли от иностранных государств всего мира. Но еще более имел значение рост морального авторитета гонимых за непорочную невесту Христову истинную “тихоновскую” Русскую Православную Церковь.

Беспрерывно мучая и нравственно пытая патриарха Тихона, Сов. власть не упускала случая подчеркивать, что вся проливаемая верующими кровь, находится в непосредственной зависимости от поведения Патриарха.

Однажды Патриарху пришлось лично принять участие, в качестве свидетеля, в процессе, возбужденным большевиками против группы священнослужителей. Патриарх был предупрежден, что судьба обвиняемых зависит от его показаний. Это был процесс многочисленных священников, кончившийся в начале мая 1922 г., на котором инсценировался “гласный суд”. Вот описание очевидца допроса Патриарха и поведения обвиняемых и слушателей.

“Когда в дверях зала показалась величавая фигура в черном облачении, сопровождаемая двумя конвойными, все невольно встали... Все головы низко склонились в глубоком почтительном поклоне. Святейший Патриарх спокойно-величаво осенил крестом подсудимых и, повернувшись к судьям, прямой, величественно-строгий, опершись на посох, стал ждать допроса.

“Вы приказывали читать всенародно Ваше Воззвание, призывая народ к неповиновению властям?” - спросил Председатель.

Спокойно отвечает Патриарх: “Власти хорошо знают, что в моем воззвании нет призыва к сопротивлению властям, а лишь призыв сохранить свои святыни, и во имя сохранения их просить власть дозволить уплатить деньгами их стоимость и, оказывая тем помощь голодным братьям, сохранить у себя свои святыни.”

“А вот этот призыв будет стоить жизни вашим покорным рабам” - и Председатель картинным жестом указал на скамьи подсудимых.

Благостно-любящим взором окинул старец служителей алтаря и ясно и твердо сказал: “Я всегда говорил и продолжаю говорить, как следственной власти, так и всему народу, что во всем виноват я один, а это лишь моя Христова Армия, послушно исполняющая веления ей Богом посланного Главы. Но если нужна искупительная жертва, нужна смерть невинных овец стада Христова”, тут голос Патриарха возвысился, стал слышен во всех углах громадного зала, и сам он как будто вырос, когда обращаясь к подсудимым, поднял руку и благословил их, громко, отчетливо произнося: “благословляю верных рабов Господа Иисуса Христа на муки и смерть за Него”. Подсудимые опустились на колени... Допрос Патриарха был окончен... Заседание в этот вечер более не продолжалось”...

....”На рассвете 25-го апреля 1922 г. вынесен приговор “справедливого и нелицеприятного” “народного” суда: 18 человек – к расстрелу, остальные - к различным срокам каторги. На предложение Председателя просить высшую власть о помиловании - было отвечено горячей речью о. протоиерея Заозерского и отказом от лица всех приговоренных... Только вздох пронесся по залу при объявлении приговора. Ни стона... ни плача. Приносилась великая искупительная жертва за грехи Русского народа, и безмолвно разошелся народ. Но не домой, а на площадь, где всю ночь ожидали рокового часа многие и многие... Было уже светло, солнце всходило, когда раскрылись тяжелые двери суда и приговоренные “смертники”, окруженные лесом штыков, показались на площади... Шли с непокрытыми головами, со скрещенными на груди руками, со взором, поднятым высоко к небу, туда, где ждет их Благостный Искупитель мира, где все прощено, все забыто, где нет ни страданий, ни зла... И громко-ликующе лилась их песнь: “Христос воскресе из мертвых”... Восторженно бросился к ним народ с ответом: “Воистину воскресе”... Им целовали руки, полы одежды. Стража прикладами отгоняла толпы, но они все прибывали, оттесняя солдат. Появились конные отряды, оттесняли народ лошадьми, били прикладами, нагайками - ничего не помогало... Лилось восторженное пение, рвался к мученикам восторженный народ... Появившейся грузовик с красноармейцами врезался в толпу. Приговоренных схватили и буквально подбросили внутрь его. Машина загрохотала и понеслась. Но радостное “Христос воскресе” долго еще слышалось, долго звучало в чистом воздухе весеннего солнечного утра”...

“Гласные суды” и “Показательные процессы” ясно показывали изумительную нравственную чистоту и религиозный подвиг истинно-верующих “Тихоновцев” и омерзительную низость и предательство всяческих обновленцев. И эти суды и процессы становились самой мощной религиозной проповедью, вместо того, чтобы быть антирелигиозной пропагандой.

Не сразу это поняли представители Сов. власти. И оставили много документальных данных для их обличения будущими историками.

Главный аргумент против “живоцерковников” и “обновленцев”, на который опирался и Патриарх, и духовенство, и миряне, - было указание на нарушение св. канонов Православной Церкви. Все это заставило Сов. власть постепенно в корне изменить свою церковную политику и принять новые методы разложения Церкви. Богоборцы стали искать такого “канонически правильного” епископа, который согласился бы, не нарушая канонов, служить сатанинской антихристовой власти.

Все уступки, какие делал св. патриарх Тихон, - не удовлетворяли Советское правительство. Духовной свободы Церкви Патриарх не отдавал. Канонически правильный Патриарх, при всех своих “раскаяниях” и т.п. актах, не соглашался так “служить” Сов. власти, как ей было надо. Те же из епископов, которые соглашались на подобное служение - нарушали каноны. Поэтому, главной задачей Сов.власти в отношении Церкви стало стремление канонически-правильно оформить необходимое ей “служение” Церкви.

Дважды на жизнь Патриарха было произведено покушение. Однажды один, якобы, “сумасшедший” набросился на вышедшего из алтаря епископа, но увидев, что это не Патриарх, не нанес ему повреждений. 9-го декабря 1923 г. в 8 ч. вечера был убит келейник Патриарха Яков Полозов. По свидетельству друга патриарха Тихона, епископа Максима (в миру проф. д-р М.А. Жижиленко), во время убийства келейника, Патриарх находился в той же комнате, сидя в кресле, но убийца его не видел.

Моральные пытки, в виде конспиративных секретных непрестанных “бесед” чекистов с Патриархом, продолжались. Трудно представить себе, как страдал Патриарх. Его довели до того, что он будучи по природе очень спокойным человеком дрожал от волнения и раздражения, когда ему докладывали о приезде агента-чекиста.

Весной 1924 г. Константинопольский патриарх Григорий пытался вмешаться в дела Русской Церкви с целью “примирить” “тихоновцев” с “живцами”. Св. Патриарх Тихон категорически восстал против этой попытки.

25-го марта 1925 г., в день Благовещения, св. патриарх Тихон, этот величайший из новомучеников Российских, скончался. По свидетельству катакомбного епископа Максима (Проф. д-ра М.А.Жижиленко) - Патриарх был отравлен.

После смерти Патриарха было опубликовано заведомо подложное “предсмертное Воззвание Патриарха Тихона”, противоречащее тому, что всей своей жизнью проповедовал и исповедовал Святитель-мученик. Есть и прямые доказательства подлога. В “Воззвании” Патриарх называет себя “Патриарх Московский и всея Российския Церкви”. Так никогда Патриарх не писал. Он всегда писал про себя: Патриарх Московский и всея России”. Подпись в конце: ”Патриарх Тихон” - также никогда не могла быть сделана святейшим. Он всегда подписывался: Смиренный Тихон, Патриарх Московский и всея России”.

Похороны Патриарха были мировым событием. Много миллионов верующих пришло поклониться гробу, а затем, позднее, могиле Патриарха. Среди бесчисленных венков, было много и из заграницы. На одном из заграничных венков была надпись: “Мученику религии”.

Из книги И.М. Андреева: «Краткий обзор истории Русской Церкви от революции до наших дней»,
Джорданвиль: 1952


http://www.russianorthodoxchurch.ws/synod/documents/art_patrtandreev.html