Русская эмиграция в Персии и ее духовное окормление. Фрагмент из книги "Русская Православная Церковь в Персии-Иране (1597-2001 гг.)

Игумен Александр (Заркешев). Русская эмиграция в Персии и ее духовное окормление. Фрагмент из книги "Русская Православная Церковь в Персии-Иране (1597-2001 гг.)". [История Церкви]
--------------------------------------------------------------------------------

Русская община в Персии в 20-е годы значительно вырос­ла за счет тех, кто бежал от большевиков из Советской России. Русская эмиграция в Персию шла двумя путями. Один путь вел с Кавказа через Баку в Персидский Азербайджан и Гилян, а другой - из Туркестана через Ашхабад в Мешхед (провинция Хорасан). Из Баку пришли две большие волны эмиграции: после занятия города турецкими войсками в сентябре 1918 года и пос­ле вступления Красной армии в Баку в апреле 1920 года. Теперь в страну прибывали не блестящие дипломаты и офицеры, а про­стые люди самых разных профессий и занятий, которых сорвал с насиженных мест ветер революции и выбросил на чужую сто­рону, Путь в Персию для эмигрантов был труден: многих огра­били в Гиляне повстанцы Кучек-хана, а в Хорасане разбойнича­ли туркмены-йомуды. При оформлении новых документов пер­сидские чиновники часто давали прибывшим в страну русским эмигрантам произвольные имена: Попов стал Мулла-заде (сын муллы), другой Попов стал Пур-шейх, Маилов - Меканик-Резаи, Агеева - Анвари, Белгородский - Раст, Пиленко - Биленко и т.д.

Прибыв в Персию, русские эмигранты старались найти применение своим знаниям и опыту в различных сферах дея­тельности. Русские офицеры служили в Персидской казачьей дивизии, а позднее преподавали в военных училищах. Русские доктора, инженеры, механики внесли достойный вклад в развитие Персидского государства. Первыми шоферами и автомеханиками в Тегеране были русские. До сих пор запасное колесо в машине иранские водители называют словом "запас", а авто­механики используют русский термин "полуось". Первая част­ная автошкола по подготовке водителей также принадлежала русскому. Автомастерские в Тегеране держали г-да Попов, Вол­ков, Харитонов, Маслов, Михневич. Личным водителем шаха Резы Пехлеви был русский шофер Степан Антонович Секрет.

Эмигранты из России открывали магазины, кондитерские, мастерские, гаражи, брали подряды на строительство зданий, дорог и мостов. Бывший управляющий Учетно-Ссудным бан­ком в Персии князь Георгий Леонидович Оболенский открыл картонную фабрику, а русский грек г-н Дмитрий Кастелиди ас­фальтовый завод. Инженеры Безруков. Леонтьев, Добромыслов занимались строительством домов. Архитектор Владислав Го­родецкий, автор и владелец знаменитого "дома с химерами" в Киеве, спроектировал и построил в Тегеране здание железнодо­рожного вокзала. С 1921 по 1929 год в Персии жил и работал русский офицер, талантливый художник-самоучка Павел Петро-Иванов (псевдоним Пол Мак) (1901-1967), назначений Реза-шахом придворным художником. Армяне из России г-да Арзуман и Микалян открыли в Тегеране колбасное производство. Доктора: А.И. Перуанский, Ключарев, В.М.Туркия имели свою практику и лечили больных. Бывший военный врач Персидской казачьей дивизии доктор Игнатий Иванович Луценко стал се­мейным врачом нового правителя Реза-шаха, но в 1927 году при загадочных обстоятельствах был убит - убийцы не взяли ни денег, ни бриллиантовой заколки, ни бриллиантового перстня. Ходили глухие слухи, что якобы к доктору была не равнодушна сама супруга грозного Реза-хана, что и послужило поводом для расправы. Были в Тегеране и частные русские школы: полковника Рябцова и г-на Гусева, где обучались русские дети. Хотя говорить на русском языке в конце 30-х - начале 40-х годов- было небезопасно - Реза-шах, опасаясь Советской России, круто рас­травлялся с последователями коммунизма, говоривших же на русском языке автоматически брали под подозрение.

Те же русские, кто не смог найти себе место в Персии, двигались дальше, через Багдад к Средиземному морю, а затем в Европу.

В середине 30-х годов произошла еще одна волна эмигра­ции из СССР в Иран. Проживавших в Советском Союзе иранс­ких подданных поставили перед дилеммой - или они принимают советское гражданство, или выезжают из страны. Большое количество персов, армян, ассирийцев вынуждены были переехать в Иран. А так как высылаемые семьи были в большинстве слу­чаев смешанными, то в Иран, помимо своей воли, попало мно­жество русских людей.

В Тегеране русские люди находили духовное окормление и пастырское утешение в Свято-Николаевском молитвенном доме, у иеромонаха Виталия, который в 1922 году решением архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграни­цей был возведен в сан архимандрита и назначен начальником Русской Духовной Миссии в Урмии. С 1927 года архимандрит Виталий начинает подписываться настоятелем Свято-Никола­евского храма в Тегеране.

По воспоминаниям старых прихожан в русском храме на улице Аромане не было места, где прихожане могли бы пооб­щаться после службы. Поэтому собирались в "русском дворе", так назывался в народе четырехэтажный дом с большим внут­ренним двором на улице Кавам-Салтанэ (позднее, после Теге­ранской конференции, переименованную в улицу Сталина). Во всех тридцати квартирах дома жили русские семьи. По вече­рам во двор дома выносили и сдвигали столы, ставили самовар и свежевыпеченные пироги - начиналось обстоятельное русское чаепитие с обязательными разговорами на животрепещущие темы. Этот своеобразный русский клуб, так напоминавший родные посиделки в России, любили посещать русские эмигранты. Часто в "русский двор'' приходил отец Виталий и тоже присоединялся к беседе, придавая ей духовно-назидательный характер.

12 мая 1927 года в Тегеране "Обществом помощи русским беженцам в Персии" была открыта русская библиотека-читальня.

В начале пребывания отца Виталия в Тегеране ему сослу­жил в церкви диакон Феодор Пиденко, давний соработник по Урмийской Миссии. Феодор Феодосьевич Пиденко был женат на ассирийке Анне Бадаловой, с которой он познакомился в Ур­мийской Миссии, где она возглавляла православное училище для девочек. По приезде в Тегеран Анна Бадалова неожиданно уми­рает. Феодор Пиденко слагает с себя сан и женится вторично. Вскоре он покидает Тегеран и уезжает в Багдад, а затем в 40-е годы - в Австралию. Известно, что у него было две дочери, одна из которых проживала в Голландии.

В начале 30-х годов в Тегеране объявляется беженец-свя­щенник Иона Корецкий. Зарубежный Синод резолюцией от 28 июня 1930 года разрешает ему священнослужение в Тегеране, но церковный совет тегеранского прихода не допустил означен­ного священника к служению в храме по каким-то своим, веро­ятно, обоснованным причинам.

В Урмии оставалась немногочисленная община православ­ных ассирийцев, которые после ухода турок вернулись к своим разрушенным домам. Их до самой своей кончины в 1927 году окормлял православный епископ Map-Илия. Автор обнару­жил его могилу в цокольном помещении разрушенного Свято-Николаевского храма и совершил заупокойную панихиду на мес­те захоронения последнего православного епископа Урмии. После смерти Map-Илии православная община в Урмии распалась, но находившиеся в Тегеране православные ассирийцы были окормляемы архимандритом Виталием, который хорошо знал ассирий­ский язык и любил своих урмийцев.

Настоятель казвинского Свято-Николаевского храма при Управлении Энзели-Тегеранской и Казвино-Хамаданской шос­сейных дорог священник Николай Бернасовский сразу же после революции в 1917 году уезжает в Россию. Как следует из мет­рических записей, в 1918 году в казвинской церкви служит свя­щенник Евфимий Васильев, но кто он и какова его дальней­шая судьба, неизвестно. С февраля 1929 года по январь 1945 года должность настоятеля Свято-Николаевского храма в Казвине исполнял бывший сотрудник Урмийской Духовной Миссии священник Сергий Бадалов, из ассирийцев. Под церковными документами отец Сергий подписывался так: "Священник Ур­мийской Духовной Миссии, временно проживающий в г. Казвине, Персия, Сергей Бадалов". После смерти старейшего клири­ка Урмийской Миссии отца Сергия православную общину в Казвине окормляли настоятели Тегеранского храма. Скончался свя­щенник Сергий Бадалов в 1951 году в возрасте 93-х лет и был похоронен на русском православном кладбище в Тегеране у пра­вой стены Свято-Троицкой церкви. В Казвине находилось право­славное кладбище при Управлении шоссейных дорог, позднее переименованное в Русское православное кладбище в Казвине. Там же находилась и русская богадельня (старческий дом).

В Энзели положение было следующим. На рыбных про­мыслах братьев Лианозовых находился Свято-Николаевский молитвенный дом. После революции в Энзели поселился свя­щенник Павел Стеклов, который с 1914 года был настояте­лем Свято-Николаевской церкви в г. Астара Ленкоранского уез­да Бакинской губернии и одновременно окормлял Свято-Нико­лаевский храм на рыбных промыслах братьев Лианозовых в Энзели. Точная дата его окончательного приезда неизвестна, вероятнее всего, это произошло в сентябре 1918 года, когда в Энзели прибыли из Баку несколько пароходов со спасавшимися от турецкой резни беженцами. Благодаря пароходному сообще­нию Баку-Энзели через этот город прошла основная масса при­бывших в Персию русских эмигрантов. Священник Павел про­служил в Свято-Николаевской церкви при рыбных промыслах до мая 1920 года, т.е. до высадки в Энзели частей Красной ар­мии. Большевики захватили не только белогвардейский флот, но и рыбные промыслы братьев Лианозовых, которые сразу же стали успешно разрабатывать. Несмотря на торжественную декларацию советской власти об отказе от царских концессий, статья 14-я советско-персидского договора 1921 года оставля­ла за РСФСР нефтяную и рыбную концессии на севере Персии. Тегеран требовал исключения этой статьи и не ратифицировал договор, Москва настаивала на ее сохранении и не выводила свои войска из Гиляна. Нарком Чичерин телеграфировал 14 июля 1921 года советскому посланнику в Тегеране Ротштейну: ". .наша "Главрыба" великолепно поставила аппарат рыбной ловли у пер­сидского берега... Улов громадный. Все это пропадет, если пра­вительство Эхсануллы (глава ревкома в Гиляне, преемник Кучек-хана) будет оттуда изгнано шахскими войсками" (1). Теле­грамма Чичерина от 7 декабря 1921 года напрямую увязы­вала уход Красной армии с требованием оставить концессии за РСФСР: "Надо иметь в виду, что уход наших войск из Персии основан на договоре, и если договор не будет в силе, тем самым отпадает обязательство для нас увести войс­ка..." (2). В конце концов, от нефтяной концессии пришлось отказаться, но Лианозовские рыбные промыслы остались за Советской Россией, и 15 декабря 1921 года Меджлис, нако­нец, ратифицировал договор. Бывший владелец промыслов Лианозов пытался опротестовать это решение, жаловался даже в Лигу Наций, но все было безрезультатно.

Естественно, советским хозяевам на промыслах не нужна была церковь и, как легко догадаться, - она была закрыта. Свя­щенник Павел Стеклов устроил небольшую Свято-Николаевс­кую церковь в арендованном доме. Молитвенный дом несколь­ко раз менял свой адрес, переезжая с одного места на другое. В целом Энзели, позднее переименованный в Пехлеви, был самым "русским" городом Персии. Большинство горожан в той или иной степени были связаны с Россией и прекрасно говорили по-русски. В 20-е годы здесь действовала русская школа, и автору даже посчастливилось общаться с ее выпускниками. Помимо Энзели отец Павел духовно окормлял и главный город провин­ции Решт, где также обосновалась русская колония. В феврале 1936 года после непродолжительной сердечной болезни священ­ник Павел Стеклов умер в Американской больнице Решта. Вызванный к нему архимандрит Виталий из-за задержки в оформле­нии властями необходимого для поездки пропуска не успел при­быть в Решт. Погребен отец Павел Стеклов на армянском клад­бище г. Решт. Осенью 1995 года автор обнаружил его могилу и совершил над ней заупокойную панихиду. Стараниями Алексан­дра и Татьяны Новиковых, смотрителей Российской территории в г. Решт, надгробие могилы священника Павла Стеклова было приведено в порядок в 2001 году.

Обновленческий "митрополит" Василий

В 1933 году в Мешхеде, главном городе провинции Хоросан, появляется обновленческий "митрополит" Василий Пет­рович Смелов, бежавший с женой и детьми из Туркестана. Окончивший в 1890 году Самарскую Семинарию, он в 1892 году был рукоположен епископом Оренбургским и Уральским Макарием во священники. В январе 1923 года представителями об­новленческой группировки под названием "Живая Церковь" был рукоположен в епископы с сохранением брачного состояния и назначен во Владивосток. В 1925 году живоцерковным синодом возведен в сан митрополита Дальневосточного и Владивосток­ского. Последующими указами того же синода последователь­но переводился в Армавир, Баку и Туркестан. В начале 1933 года вышел за штат, а затем перебрался за границу - в Иран. Обосновавшись в Мешхеде, "митрополит" Василий начал со­вершать церковные требы для многочисленной русской колонии. В июле 1933 года он письменно обратился в Тегеран к архиман­дриту Виталию с просьбой прислать ему церковные книги и об­лачение (3) . Связавшись с архиерейским Синодом Зарубежной Церкви, архимандрит Виталий получил от Синода запрет на об­щение с живоцерковником, лишенным благодати и находящим­ся под анафемой. О чем отец Виталий информировал русскую общину в Мешхеде и самого Смелова. Тогда Василий Смелов безрезультатно обращается к митрополиту Евлогию, находив­шемуся в то время под константинопольской юрисдикцией, и к самому Патриарху Константинопольскому. По этому поводу было даже специальное послание Председателя Зарубежного Сино­да митрополита Антония к православной пастве в Персии, с разъяснением того, кто такой митрополит Евлогий и почему нельзя общаться с новоприбывшим обновленческим иерархом.

В 1934 году Василий Смелов переехал с семьей в Тегеран и по прошествии года, будучи уже больным, в 1935 году в письме архимандриту Виталию отрекся от заблуждений обновленчес­кого толка и направил прошение в Зарубежный Синод о растор­жении его брака и о принятии его в каноническое общение с со­хранением архиерейского достоинства. Указ архиерейского Си­нода Русской Православной Церкви Заграницей за № 467 от 24 июля 1935 года определил: "Принять Василия Смелова в обще­ние как мирянина, по принесении им полного письменнаго пока­яния во всех перечисленных преступлениях против священных канонов, после чего, если он пожелает, он может возбудить бра­коразводное дело в общем порядке, если у него есть для сего один из предусмотренных к тому правилами поводов" (4). При­мирение с Церковью в качестве мирянина Смелов отверг и, на­ходясь в городской больнице Тегерана, умер от рака 23 февраля 1936 года. Ввиду нераскаянности и непримиримости умершего, настоятель Свято-Николаевской церкви в Тегеране архиманд­рит Виталий отказался его отпевать. Тогда сын Василия Смело­ва Пантелеимон, рукоположенный в священники отцом, само­вольно совершил церковное отпевание в Свято-Троицкой клад­бищенской церкви. Могила "митрополита" Василия находится на русском православном кладбище в Тегеране.

Позднее Пантелеимон Васильевич Смелов переехал в Пехлеви (Энзели), где, воспользовавшись тем, что после кончи­ны иерея Павла Стеклова оказалось вакантным место настоя­теля Свято-Николаевской церкви, предложил себя прихожанам в качестве священника. Прихожане с радостью оставили его у себя, и Пантелеимон Смелов начинает совершать богослуже­ния в пехлевийской церкви. Так, Пасху 1936 года приход встре­тил в новом доме, с новым настоятелем, именовавшим себя протоиереем, П.В.Смеловым. На многочисленные требования архимандрита Виталия изгнать из церкви лжесвященника при­хожане отвечали, что он служит ".. .у нас не по своей воле, а по нашему настоянию с надеждой на Божие милосердие".

Од­новременно в Зарубежный Синод направлялись прошения, как от приходской общины, так и от самого Пантелеимона, с просьбой утвердить его настоятелем пехлевийской церкви. Синод отка­зался признать П.Смелова законно рукоположенным священни­ком, о чем было официально сообщено прихожанам Свято-Ни­колаевской церкви в Пехлеви. Архимандриту Виталию было предложено направить в Пехлеви священника Сергия Бадалова или прислать из Синода нового священника, при условии оплаты его дороги. Прихожане не имели возможности оплатить дорогу новому священнику, а отец Сергий ехать в Пехлеви отказался. В 1938 году П.В.Смелов пытался устроиться псаломщиком в казвинскую церковь к священнику Сергию Бадалову, а в 1939 году написал прошение в Зарубежный Синод о воссоединении с Православной Церковью. Синод предписал архимандриту Ви­талию провести чин воссоединения П.В.Смелова через испо­ведь и всенародное покаяние в Тегеранском храме (Указ за № 195 от 9 марта 1939 года). О том, произошло ли это воссоедине­ние, автор сведениями не располагает.

-----------------

1 См.: Персиц М.А. Цит. соч. С. 129.

2 Там же, С. 167.

3 Материалы по делу "митрополита" Василия находятся в канцелярии Свято-Никола­евского собора в Тегеране.

4 Там же.

Источник: Игумен Александр (Заркешев), "Русская Православная Церковь в Персии - Иране (1597-2001 гг.), Санкт-Петербург, 2002



http://portal-credo.ru/site/?act=lib&id=2676